Привидение с брошкой

Додумавшись до этого места, Алешка подскочил и помчался в замок. В кабинет Мишеля. Как он сразу не догадался! Кому-то что-то было надо именно в кабинете. И именно тогда, когда никого там нет. Ведь кто-то переставил на его столе пепельницу. Значит, что-то искал. Где? Под пепельницей? Под зажигалкой?

Одни вопросы, без ответов.

Алешка промчался галереей, распугивая по углам гулкое эхо, и налетел на Дворецкого.

– Ты чё, малек? Чего испугался? Кто за тобой гонится?

– Грей. Я ему на хвост наступил.

– И правильно сделал. Он у меня котлету, типа того, с тарелки схавал.

Алешка обошел Дворецкого и быстро пошел дальше.

– Э! – тот вдруг крикнул ему вслед. – Заливаешь, малек! У Грея хвоста-то нет. Я сам его к ветеринару возил – хвост резать и уши.

Алешке некогда было объясняться, а что соврать – не придумал.

– Он у него снова вырос. Вчера. – И помчался дальше.

Но напрасно: кабинет Мишеля был заперт. И как Алешка ни прислушивался под дверью, ничего он в комнате не услышал. Никаких звуков, никаких привидений. Никаких призраков.

Алешка, одолеваемый вопросами, поплелся обратно. И тут же получил еще один вопрос. Дворецкий его ждал.

– Так что там с хвостом, малек? Откуда он у него вырос?

– Я пошутил, – устало ответил Алешка. – Меня Эдик напугал.

Такой ответ Дворецкого страшно развеселил:

– Эдька? Эдька может. Я бы ему надрал уши. Да никак не поймаю.

Алешка так глубоко задумался, что даже не среагировал на то, что привидениям можно драть уши. Да и есть ли они у них, эти уши?

И они пошли каждый своим путем. А вот если бы Алешка пошел потихоньку путем Дворецкого, то он увидел бы, что тот остановился у двери в кабинет, огляделся и три раза негромко стукнул в нее.

– Леш, хватит обижаться. – Элька загородила ему дорогу. – Нам же надо петуха поймать. И я уже к пальто другие пуговицы пришила.

– Теперь алмазовые?

– Да ладно тебе. Мир?

Алешка не ответил, только протянул ей ладонь, на которой лежала заколка.

– Ой, спасибо! Теперь уже вы точно помиритесь.

– С кем еще? – недовольно спросил Алешка.

– С мамулей. Это ее любимая заколка.

– А разве не твоя?

– Мамулина. – Элька объясняла так спокойно, что было ясно: она говорит правду. – Мои заколки с голубым жучком, а у мамули – с красным.

Час от часу не легче. Эта мамуля все настойчивее вторгается в его личную жизнь. И все назойливее в голове вертится: где я ее видел?

Мама как-то научила Алешку:

– Если сразу не можешь вспомнить, плюнь. И не думай. Через некоторое время оно само выскочит.

Алешка так и сделал:

– Пошли петухов отлавливать. Тащи пакет побольше. – Алешка помолчал и добавил небрежно: – И мамуле заколку отдай. И спроси: где она ее потеряла?

– Если бы она знала, где ее потеряла, – логично возразила Эля, – она бы сама ее нашла.

Отлов петуха сэра Джона начался.

Но сначала его надо было отыскать. Его любимое место – берег пруда, где сэр Джон подбирал хлебные крошки. Здесь иногда кто-нибудь кормил лебедей хлебом и булочками – крошки на берегу были неизбежны. И обычно сэр Джон бродил по берегу и, удовлетворенно бормоча, набивал себе зоб и брюхо лебедиными объедками.

Здесь его ребята и застали.

– Заходи сзади, – скомандовал Алешка Эле, – и гони его на меня.

Он стал на пути петуха и раскрыл пакет во всю ширь.

Элька подкралась сзади и громко шикнула.

Петух встрепенулся и пробежал несколько шагов. Но, заметив опасность в виде Лешки с пакетом, сообразил и, как говорится, встал на крыло – захлопал крыльями и легко перелетел через Алешкину голову. Ребята дунули за ним.

Петух мчался, раскинув крылья, распластавшись над землей, низко пригнув голову и вытянув шею. При этом он что-то суматошно и возмущенно квохтал.

Петух мчался по главной аллее, наметив, видимо, для себя конкретную точку спасения от погони.

Но на его пути оказалась мадам Брошкина:

– Вы чего птичку гоняете?

Элька не растерялась, перевела дух и выпалила:

– Он у мамы заколку с брильянтом спер.

– Держи его! – завопила Брошкина и раскинула руки.

Сэр Джон взлетел и… уселся ей на голову. Как флюгер на башню.

– Держите его! – в свою очередь заорали ребята.

Брошкина попыталась схватить петуха, но он тюкнул ее в ладонь, сорвался с «башни», пролетел еще немного и влетел в Грееву будку. И там затих, чувствуя себя в безопасности.

– Попался, грабитель! – обрадовалась Брошкина. – Это он меня испугался. – Она вернула на место сдвинутую петухом шляпу. – Ну, теперь вы и без меня справитесь. – И Брошкина гордо удалилась.

Лешка было сунулся в будку, но петух огрызнулся из ее нутра почти по-собачьи.

Алешка подумал, придумал.

– Элька, ты лаять умеешь?

– А как же! Гав! Гав!

Алешка скептически сморщился.

– А мяукать?

– Еще лучше. Мяу!

– Ладно, стой там, у входа, и раскрой пакет. Пошире, вот так. – И он ахнул ногой в заднюю стенку будки и гаркнул: – Кыш!

Сэр Джон вылетел из будки прямо в пакет, как ядро из крепостной пушки. Но пакет не пробил. Тут же затих. Наверное, решил, что на окрестности замка неожиданно пала темная ночь.

– Пошли, – Алешка взял у Эльки пакет с петухом. – Тяжелый какой.

– Из него хороший бы суп получился.

– Даже два, – кивнул Алешка.