Привидения являются в полдень

— Почему нет?

— А следствие…

— А какое это имеет отношение к нам? — Он пожал плечами. — Пусть ищут маньяка, пусть трясут хоть Шороха, хоть кого хотят… Кстати, как следователь принял твою идею? Забыл спросить…

— А ты бы стал меня слушать тогда? Был какой-то сам не свой… Знаешь, он очень внимательно меня выслушал. По-моему, он сам думал над этим. Кстати, я молчала про Игоря. Обмолвилась только, что что-то подозреваю про его отношения с Ирой. Правильно сделала?

— Наверное… Кто его знает… Может быть, он ни в чем не виноват, просто несчастный мужик… Хотя я не представляю себе, как он мог быть несчастным с тобой…

— Очень даже мог, — вздохнула Катя. — Ладно, слушай, мне тут пришла в голову одна мысль… Я ведь с тех пор, как все это случилось, никому не звонила… Ни матери Иры, ни Тимуру, ни родственникам Лены… Это просто безобразно. Почему-то не могу себя заставить взять трубку. Мне все кажется, что, пока я не звоню, им не больно. Лишний раз напомню о беде…

— Давай-ка позвони, — согласился Дима. — Это, конечно, свинство. Друзья мы были или нет? Ну, я-то ни при чем… Но я учился с ними. Может быть, мы им чем-то поможем?

— Вот и я так думаю.

Первый номер, который набрала Катя, был номер Тимура. К телефону подошла женщина. «Мать Лики? Мать Тимура? — пыталась быстро сообразить Катя. — Голос что-то очень молодой… Или кажется?» Она попросила Тимура, и тот вскоре подошел.

— Здравствуйте, — осторожно сказала она. — Тимур, это звонит Катя, подруга Лики. Я хотела узнать… про похороны.

— Завтра, — мрачно ответил он. — Если хотите, приезжайте. Вынос тела в три часа.

— Вот как… Да, я приеду… К вашему дому?

— Куда же еще… — Тимур говорил как с того света, в голосе звучала едва скрытая неприязнь, и Катя спросила себя, почему он говорит с ней, как со своим кровным врагом. Впрочем, это тут же разъяснилось. Тимур, помолчав немного, спросил: — А если не секрет, кто рассказал следователю про Алину?

— Про кого?! — поразилась Катя.

— Да вы не бойтесь, скажите… — Тимур как будто усмехнулся. — Я же вам ничего не сделаю. Мне просто интересно — кому это было надо? Вы хоть знаете, что тут мне устроили?

— Нет, — убито сказала Катя. Она уже поняла, что речь пошла о его любовнице. — Я ничего не знаю. Тимур, никому я ничего не говорила. Вы можете мне не верить, но это так.

— А мне все равно! — отрезал тот. — Кто-то сказал, а кто — мне безразлично. Теперь меня тягают каждый день на допросы — на кого была записана квартира, усыновлял я Борьку или нет и все такое прочее… Они думают, я убил Лику из-за квартиры.

— Ужасно… — пробормотала Катя. — Тимур, поверьте мне, я ничего подобного…

— Да мне какое дело! Если хотите — приезжайте! Все. Уже поздно. Я кладу трубку.

Катя услышала гудки — быстрые, нервные, как голос самого Тимура. На душе у нее снова воцарился полный мрак. Она уже забыла, как чувствовала себя, когда узнала о смерти подруг, но сейчас ей было еще хуже. «Ведь никому, если подумать, нет дела до того, что они погибли. Все озабочены только тем, как это отразится на них. И Тимур, ну, это еще понятно… Мужик гулял, и Лика ему осточертела. И мать Иры… Вот это ужасно, особенно потому, что ребенок остался у нее на руках… А отца нет. У Лены, наверное, все по-другому…» И она набрала номер Лены.

Гудки она слушала с замиранием сердца. Слушала долго, у нее даже возникла абсурдная мысль, что квартира, где жила Лена, вымерла и никто там больше не живет. Время было позднее, тут Тимур был прав, и она собиралась уже было положить трубку, как вдруг гудки прекратились и ей ответил женский голос. Она узнала Наташу.

— Здравствуй, — робко сказала Катя. — Ты меня, наверное, не узнаешь… Я — Катя, Катя Фомина… — Она почему-то назвала свою девичью фамилию, хотя тем самым снижала шансы на то, что Наташа поймет, с кем разговаривает. Но Наташа ее узнала:

— Катя, ты… А я тебе звонила…

— Когда? — Катя ухватилась за возможность оттянуть разговор собственно о Лене.

— Сегодня вечером. Но никто не подошел.

— А, ты звонила мне домой… Я сейчас там не живу. У меня, знаешь, обстоятельства изменились… Но это не важно. Наташа, я хотела узнать… Может, надо что-то сделать? Помочь?

— Мы ее хороним через два дня, — тихо ответила Наташа. — Если ты приедешь…

— Конечно. Конечно, приеду… Но может быть, мне приехать пораньше? Я помогла бы…

— Нам помогут… — отозвалась Наташа. — У Лены на работе женщины помогут и ее знакомые… У нее их очень много было. Только сейчас я поняла, как много… Звонят, звонят и приходят… Она такая была…

Катя ничего на это не ответила. Какая была Лена, она и сама знала. И говорить об этом не было ни сил, ни мужества. Она только сказала:

— Я приеду на похороны. А как… — Она не решилась сказать «муж и дочка», но Наташа все схватила на лету.

— Плохо, Катя… Очень плохо… Сергей как мертвый. Я просто с ума сошла, когда его успокаивала… Да разве успокоишь… У него была настоящая истерика… Похоже было на эпилепсию… Упал на пол и трясся… И задыхался. Да что я тебе говорю… Это так, наше…