Привидения на цыпочках

Дождливый осенний вечер. К соседу, не ко мне Зонтик прошелестел.

– Все? - скривилась тетя Ира. - Не густо.

– Так именно лаконизмом и отличается японская поэзия! - вспылил по-настоящему Никишов. - Несколько фраз - и целая гора мыслей, чувств. Целая жизнь человека.

Тетя Ира рассмеялась. Смеялась она хорошо - звонко, белозубо и заразительно. Но сейчас почему-то своим смехом нас не заразила. Класс молчал.

– Где ж тут целая жизнь? Дождик, сосед, зонтик…

– Да как вы не понимаете? Эти трехстишья заставляют нас думать. Одинокий человек, всеми покинутый. Особенно грустно ему, когда за окном моросит дождь. И никто не зайдет его навестить. А его грусть становится почти болью, когда к его соседу приходит гость, под зонтиком, несмотря на дождь. И вот тут задумываешься: а почему тот человек так одинок? Или люди бессердечны, или он наказан одиночеством за какие-то плохие дела. Или…

Тут весь класс прервал его аплодисментами. Особенно девочки старались.

– Я ставлю тебе «пятерку», - вывернулась тетя Ира. И вдруг обратилась ко мне: - А ты что молчишь? Как твоя фамилия?

Я встал:

– Оболенский.

– Какая прекрасная фамилия! А ты какую литературу любишь?

– Детективную, - брякнул я.

– Что?! - У тети Иры глаза полезли на лоб и широко распахнулся рот со всеми белыми зубами. - Что ты сказал? Такая благородная фамилия и такой низкий вкус!

– А что? - обиделся я. - Папа говорит, что хороший детектив - прекрасная гимнастика для ума и сердца.

– А кто твой папа? Писатель?

– Полковник милиции.

Тетя Ира презрительно усмехнулась и покачала головой:

– Тогда мне все ясно. Запомни, детектив - это низкий и пошлый жанр. Только очень ограниченные люди могут им всерьез увлекаться.

Тут уж я всерьез обиделся, не меньше Никишова. Главным образом за папу.

– А папа говорит, что любое хорошее произведение литературы должно быть написано, как детектив.

– Вот еще! Твой папа знаток литературы?

– Да! И Бонифаций… то есть Игорь Зиновьевич говорит, что настоящая литература это прежде всего исследование. Времени, характеров, общества. Это борьба добра и зла, торжество справедливости. А один великий писатель сказал: «Хороший детектив поднимает юридическое воспитание до уровня нравственного».

Тетя Ира украдкой взглянула на часы - скоро ли звонок? Видно, мы ее здорово достали. Мне ее даже немного жалко стало. Но остановиться я уже не мог. И стал приводить примеры «детективов»:

– «Гамлет». «Анна Каренина». «Преступление и наказание». «Евгений Онегин».

– Бред какой-то! - тетя Ира прижала ладошки к щекам.

– Ну, хорошо, - пожалел я ее, - возьмем простой сюжет. Общая квартира. Там живет безобидная и беззащитная гражданка Мухина. А ее сосед Пауков, вредный старикашка, все время ее обижает. И вот, когда она отмечала свой день рождения, он совсем распоясался. И никто из гостей за нее не заступился. Но тут появился участковый Комаров и защитил гражданку Мухину, поставил Паукова на место. Детектив? - спросил я, переводя дыхание.

– Конечно! Да еще и пошлый!

– Это «Муха-Цокотуха», - под общий смешок объявил я.

– А еще «Тараканище»! - выкрикнул Никишов. - Смотрите: мелкий хулиган терроризирует весь район, а участковый Воробьев его склюнул. А еще…

Но в этот момент прозвенел спасительный для тети Иры звонок.

И тут же в дверь просунул голову Алешка и стал мне подмигивать.

– Так! - вспылила тетя Ира. - Это чей ребенок?

– Мой, - сказал я, снова вставая.

Класс грохнул хохотом. А Ирочка побежала в учительскую и нажаловалась на нас директору. Нам потом все рассказала его секретарша.

– Они надо мной издевались, - хлюпала носиком тетя Ира. И ее сережки жалобно звенели. - Особенно Оболенский.

– Ну что вы, Ирина Серафимовна. Не может быть. Дима у нас самый миролюбивый ученик. - И добавил: - Тюфяк, словом.

Спасибо, Семен Михалыч.

– Пошли скорей, - сказал мне Алешка. - У нас разведка сегодня.

А я и забыл об этом. В самом деле - тюфяк. Да еще и безобидный.

Дома Алешка шмыгнул в папин кабинет и стал терпеливо листать здоровенную адресную книгу. Там было все о Москве - театры, казино, фирмы и прочая дребедень. Алешка медленно водил пальцем по строчкам и сосредоточенно сопел.

– Вот! Нашел, Дим! Только ничего здесь не поймешь.

Я взглянул: не очень чистый Алешкин палец уперся в строку. «С/п «Кис-кис», пр-во и т-ля иск. кор-ми д/людей и дом. жив. Тверская, д/угол.»

– Шифровка, что ли? - спросил Алешка. - Чтоб никто не догадался, да?

Я усмехнулся.

– Ага, Лех, шифровка. Сейчас я ее расшифрую. «Совместное предприятие «Кис-кис», производство и торговля искусственными кормами для людей и домашних животных». Все ясно?

– А адрес? Где она, эта торговля кормами? Для домашних людей.

– Тверская улица, угловой дом.

– Ни фига себе! - присвистнул Алешка. - Там этих углов, Дим!

– Найдем. На доме наверняка есть вывеска.

– Поехали?

И мы поехали. Вышли из метро на «Белорусской» и пошли по Тверской к центру, оглядывая все угловые дома.

Вообще, надо сказать, удовольствие было не большое.

– Прямо как у нас, в Англии, - ворчал Алешка. - Все на иностранщине написано.

Ага, а магазины такие, что к ним и подойти-то стыдно. С нашими капиталами.