Привилегированное дитя

— Хватит, в конце концов! Джон Смит, Салли Купер и вы, двойняшки! Перестаньте драться и сядьте наконец спокойно!

Послышался новый всплеск шума, и я поняла, что дети рассаживаются по местам.

— Вот так-то лучше, — спокойно заговорила мама. — Итак, кто из вас скажет мне, что это такое? Кричать не надо, просто поднимите руки!

Я не стала больше слушать, имея довольно ясное представление о том, что она делала сейчас в этом классе с несколькими детьми, сидевшими перед ней на скамейке. Она учила их, как нужно умываться и причесывать волосы. Она собиралась в дальнейшем научить их шить, зажигать лампы так, чтобы не обжечься, готовить еду.

— Дети стремятся к знаниям, — говорил ей дядя Джон. — И они должны иметь стимулы, которые заставляли бы их учиться читать и писать. Их нужно учить задавать вопросы. Тогда они смогут понимать ответы на них. Все философы согласны…

— Философы, возможно, и согласны, — перебила его мама. — Но это деревенская школа для деревенских детей. И когда ваши философы будут править этой страной, пусть тогда и объясняют мне, что должны знать работающие люди. А пока что я собираюсь учить их, как надо ухаживать за собой, как надо питаться и как надо растить детей.

— Тори! — дядя Джон бросил маме наихудшее из обвинений.

— Радикал! — парировала она и продолжала управлять школой по своему разумению.

Я повернула коляску налево мимо коттеджей сквоттеров, туда, где лежала общинная земля. Сейчас она была ничьей. Когда-то Беатрис велела расчистить ее от деревьев, кустарников, от всего того, что росло там естественным порядком, одновременно оттуда ушла и вся живность: олени, зайцы, лисы. Как только Беатрис не стало, здесь перестали сеять, и о поле пшеницы больше ничего не напоминало.

Сейчас здесь стояла другая девушка из той же семьи, пришедшая изменить лицо земли, и я шепотом пообещала себе, что в этот раз изменения приведут к лучшему и продлятся дольше, чем один сезон.

Даже заброшенная, эта земля была прекрасна. Но я велела вспахать и огородить ее. Через три дня здесь уже не будет видно пологих склонов холмов, зеленеющих вереском. Они превратятся в сплошной массив вспаханной земли, испещренный острыми зубьями плуга. Я подогнала коляску к самому краю поля и внимательно взглянула на него.

Едва уловимый звон снова послышался мне.

— Все хорошо, — сказала я себе и сама удивилась своему голосу, так громко и незнакомо он звучал.

Это было так, будто сама земля говорила со мной. Говорила, что поле будет вспахано отлично, и что планы у меня хорошие, и что даже если тут не останется захватывающей дух красоты, то зато пшеница, выращенная на этом поле, накормит Экр.

Ветер тихонько налетел с холмов и обдул мое разгоряченное лицо. Беатрис буквально двигала горы, чтобы завоевать это поле. Она засеяла овраги и выкорчевала огромный старый дуб. Но чувствовалось, что работа эта делалась в большой спешке: всюду виднелись следы старых тропинок, и зияла огромная яма, оставшаяся от корней старого дуба. Именно в этой яме и произошла моя давнишняя стычка с Клари.

Я улыбнулась. Здесь творила историю не только Беатрис. Каждый из Лейси оставил свой след на этой земле, и я тоже оставлю свой. Экр помнит, как Беатрис боролась с людьми за это поле. Теперь он запомнит, что Джулия Лейси посадила здесь яблони. Следующим летом эта битва за поле может быть выиграна.

Я повернула пони и направилась через Экр домой. Около школы уже не было нашей кареты, и я предположила, что мама уехала домой, забрав с собой Ричарда и Джона. Теперь мне оставалось только одно дело, которое нужно было сделать до обеда, и я повернула к лугу у Трех Ворот.

Ральф сидел на скамье у изгороди вместе с рабочими, но, услышав цоканье копыт, тут же поднял голову. У них был сейчас обеденный перерыв, и остальные только приветственно помахали мне, продолжая есть. Я помахала в ответ, спрыгнула на дорогу и набросила поводья на плетень.

— День добрый, мисс Лейси, — поздоровался Ральф, подходя и улыбаясь мне.

— Добрый день, мистер Мэгсон, — ответила я. — Дядя Джон просил меня передать вам, что яблони будут доставлены сегодня после обеда. Я проверила поле, похоже, что оно хорошо вскопано и очищено от камней. Думаю, что завтра мы уже можем и засадить его.

Ральф нахмурился.

— У меня сегодня нет свободных рабочих, — сказал он. — А завтра я сам уезжаю в Питерсфильд купить несколько овец для новой отары. Так что рабочие-то здесь будут, но я не хочу, чтобы они занимались этим без меня. Не то чтобы я много понимал в посадке фруктовых саженцев, но я хочу все делать по книгам Джона.

— Если дело только в этом, — возразила я, — то читать и я умею. Хоть и ничего не понимаю в сельском хозяйстве.

— Вы очень хорошо понимаете в сельском хозяйстве, не так ли, мисс Джулия? — с нажимом, но чрезвычайно ласково произнес он. — Как бы иначе вы определили, что поле готово к посадке деревьев?

— Да, правда, — коротко ответила я, не желая продолжать дискуссию. — Во сколько мне прийти завтра работать?