Привратник

Пристроившиеся рядом на мешках девчонки оживленно болтали; раз или два до ушей Руала долетело громко сказанное слово «оборотень». Он прислушался.

– Десять человек уже загрыз…

– Да пусть меня медом мажут, а я одна через поле не пойду!

– И я не пойду…

Свен заметил, что Руал слушает беседу девчонок, усмехнулся:

– Это они о чем?

– Об оборотне, – сказал Ильмарранен. – Вроде у них тут все оборотня боятся.

Свен пожал плечами, всем своим видом выражая недоумение по поводу столь незначительных и странных проблем:

– Они, видите ли, боятся оборотня… Им плевать на жару, на пыль, на солнце, у них по одному дереву на поселок и по одному колодцу на деревню, да и тот сухой… Оборотень!

И Свен извлек из-за пазухи флягу. Ильмарранен инстинктивно сглотнул.

– Пейте, Руал, – радушно предложил Свен, протягивая воду собеседнику.

Ильмарранен попытался отказаться, но Свен вложил флягу прямо в протестующе поднятую руку. Руал не устоял и прижался губами к горлышку. Острое наслаждение от прохладной свежей жидкости, струящейся по горлу, на несколько мгновений парализовало его, притупило мысли и подчинило волю. Завороженный счастьем утоления жажды, он чуть не выпил все до дна.

– Светлое небо, – пробормотал он, возвращая флягу. – Я, кажется, оставил слишком мало…

Свен не рассердился и не огорчился:

– Ничего… Мне хватит.

И он приложил флягу к губам.

Пронзительный женский визг, донесшийся от противоположной стороны сарайчика, заставил его поперхнуться. Девчонки, пристроившиеся рядом на мешках, вскочили, будто ужаленные. Шум базара на мгновение притих, чтобы через секунду разразиться тревогой и недоумением.

– Тьфу на тебя… – сказали из-под соседней телеги. – Что за чума так орет?

Визг сменился возбужденными, перепуганными причитаниями:

– В сарае, в сарае! Сзади хотел на меня кинуться!

Люди вытягивали шеи, кое-кто бросал торговлю и трусил к месту происшествия, бормоча заинтригованно:

– А чтоб тебе… Тьфу на тебя…

Свен откашлялся, наконец. Предположил недовольно:

– Кошелек у нее срезали, конечно.

С противоположной стороны сарайчика собиралась толпа:

– Да чего? Кто?

– Обороте-ень! – с новой силой завопила женщина.

Свен подскочил и издал странный сдавленный звук, нечто вроде «Агм». Фляга дрогнула в его руке, и Руал мимоходом подумал, что коммерсант, похоже, трусоват.

Присоседившихся девчонок будто ветром сдуло. Из-под рядом стоящей телеги выскочил взъерошенный парень, заметался, сбивая любопытных с ног. Вокруг сарая завертелся людской водоворот – кто-то бежал прочь, кто-то лез поближе. Руал и его собеседник неожиданно оказались в центре событий.

– С ума посходили, – убежденно кивнул Свен. – Давайте посмотрим, Руал?

Такое предложение не вязалось с его предполагаемой трусостью.

Сквозь непрекращающиеся причитания женщины теперь пробивались другие голоса:

– Да кто видел, кто?

– В сарае…

– Попался, наконец!

– Отойди! А ну, отойдите все!

Потом в людской галдеж добавились заливистые голоса многочисленных псов – возможно, тех самых, встреченных Ильмарраненом у мясных рядов.

– Ну же, Руал! – Свен был возбужден и, кажется, весел. – Пойдемте посмотрим, как у местных жителей принято поступать с оборотнями!

Ильмарранен, не отвечая, приник к дощатой стенке сарая, заглядывая в круглое и довольно большое отверстие, оставшееся на месте сучка.

Внутри, в полумраке, к которому не сразу привык глаз, среди беспорядочно набросанных бочонков, кулей и деревянных ящиков бесформенной грудой дрожало забившееся в угол огромное, серое существо – Руал видел в пятне пыльного света только переднюю лапу и прижатое рваное ухо.

– Небо… пробормотал Ильмарранен, отшатываясь. – Мой пес.

А события тем временем развивались своим чередом. С той стороны сарая держали совет:

– Подпалить – и все…

– Дурной – подпалить! Там у меня товару на два дня торговли…

– Вспомнишь свой товар, когда эта тварь на тебя кинется!

– Давайте, люди, собирайте солому.

– Вообще-то осиновый кол полагается…

– А кто в сарай пойдет, а? Солому собирай!

– На соседей перекинется! Все сгорит до пня…

– Отведите телеги! Заберите детей!

Вслед за Свеном Руал обогнул дощатое строеньице и протолкнулся к совещающимся. Женщина, поднявшая крик, взахлеб рассказывала любопытным:

– Волчище, ох и волчище! Шерсть дыбом… Как глянет – а взгляд человеческий, чуть не говорит… Я так и обомлела, а он – в сарай…

Кто-то засомневался:

– А ты не путаешь? Может, привиделось чего?

– Как же, привиделось! – взвилась женщина. – Я морду его запомнила, он в человеческом обличье тут шнырял… А волком стал – клычищи до земли, и ухмыляется!

Кто-то подтвердил:

– Если ухмыляется, то точно он…

Недоверчивый не сдавался:

– Заглянуть бы, посмотреть…

– Только попробуй! Дверь, вишь, завалили и правильно сделали. А то обернется снова человеком и сбежит.

Любопытные опасливо ахали, в то время как у приваленной мешками двери распоряжался крепкий, серьезный мужчина в холщовом переднике:

– Соломой обложим вокруг… Стражу поставим, чтоб не вырвался. Дело серьезное, что нам твой товар! – прикрикнул он на хозяина сарайчика, пожилого робкого торговца, который ломал руки и чуть не плакал: