Приз Гора

Эллен думала о своем бывшем владельце, о Мире. Она вспоминала события своей прошлой жизни, учебу, лекции, аудитории и прочие моменты. Она думала о многих мужчинах и женщинах, с которыми была знакома на Земле, особенно о коллегах и людях, встречавшихся на различных конференциях и собраниях, имевших отношение к проблемам гендерных отношений, собраниях, которые были не столько научными, как она думала тогда, сколько политическими, как она понимала теперь. Те сборища были организованны ради пропаганды определенной идеологии. Предположительно это были научные конференции, но, на которых не были позволены какие-либо отклонения от определенной политики, а каждый участник боролся за то, чтобы превзойти остальных в декларировании предписанной ортодоксальности. Ей даже стало интересно, как выглядели бы некоторые из участниц тех собраний в рабском шелке и ошейниках, с наручниками, плотно облегающими их запястья и удерживающими их за спиной. А еще она вспоминала о мужчинах, участниках таких конформистских пародий на научные конференции, якобы поддерживающих феминисток, и, задавалась вопросом, что могло бы быть их побуждениями. Действительно ли они верили в эти нелепости? Или скорее их интересовало их собственное политическое будущее, и ради этого они были готовы стать последователями их лагеря, в конечном итоге рассчитывая поучаствовать в дележе грантов, должностей и престижа? Настолько бесхребетными и заискивающими они казались ей даже тогда. Неужели они не понимали, что их, кем бы они ни были, подлыми лицемерами или уступчивыми слабаками, за глаза высмеивали и презирали? Признаться, не думала она, что это могло бы быть им неизвестно. Интересно, нашелся бы среди них кто-то, кто знал, что надо делать с женщиной, прикованной к их рабскому кольцу? Неужели они не хотели бы такой власти? В противном случае, могли ли они вообще быть мужчинами? В конце концов, все мужчины желают неограниченной власти над женщинами. Они что, боялись этого? Были ли среди них те, кто знал, что делать с плетью и женщиной? Ей почему-то вспомнился управляющий того дома, в котором она снимала апартаменты.

«Да, — подумала Эллен, — этот точно знал, что следовало делать со мной в такой ситуации».

Итак, она размышляла о мужчинах и женщинах, знакомых ей по прежней жизни, особенно о тех, с кем ее сводила профессия. Как прекрасно и естественно она, с ее напускной серьезностью, в своих тщательно подобранных, мужеподобных, деловых, сделанных на заказ костюмах, выглядела на их фоне! А теперь она сидела голой на полке, прикованная цепью рабыня, выставленная на продажу.

Тарго вернулся через некоторое время, возможно, попив чаю. Рабынь, обычно, кормили перед тем, как вывести на полку, и после того, как уводили в подвал.

Вскоре после возвращения Тарго, из толпы вынырнул мужчина, за которым следовал подросток, по-видимому, его сын, и они оба вместе подошли к полке.

— Варварки есть? — полюбопытствовал вновь пришедший.

— Я специализируюсь на варварка, — поспешил заверить его Тарго, — но увы, в данный момент у меня осталась только одна, красотка Эллен. Позиция, Эллен.

— Я не собираюсь никого покупать, — отмахнулся мужчина. — Я только что рассказывал сыну о них и о том, как их опознать. Не возражаете, если мы осмотрим эту?

— Конечно, нет, — пожал плечами толстяк и, подождав, пока мужчина, вместе с сыном, поднимется на полку, продолжил: — Она, конечно, слишком молода, но я все же думаю, что нет ничего невозможного в том, что и ее можно было бы найти интересной. Тем более что она хорошо сложена и смазлива. Разве из нее не получится прекрасный подарок для вашего здоровяка?

Эллен сжалась, но отец с сыном, казалось, не обратили на это особого внимания. Похоже, их мысли были заняты другими вещах.

— Нас не интересует ее покупка, — напомнил отец.

— Эх, — вздохнул Тарго и разочарованно отвернулся.

А вот Эллен была только рада этому подтверждению того, что они не собирались ее покупать. Хотя, безусловно, они вполне могли это сделать. Она была уверена, что Тарго был готов пойти на сидку, и снизить цену на один медный тарск, лишь бы избавиться от нее. Тогда ее хозяином, в прямом смысле этого слова, стал бы этот мужчина или подросток, его сын, но скорее всего, она принадлежала бы именно мальчику.

Эллен вздрогнула. Конечно, она совсем не хотела принадлежать подростку. Правда, теперь ее фактический возраст, с точки зрения биологии и физиологии, соответствовал, скажем, восемнадцати годам, что, по всей видимости, было биологическим возрастом этого парня. И все же, между ней и восемнадцатилетним мальчиком оставалось невероятное психологическое различие, даже, несмотря на то, что внешне она находилась в зрелости и сексуальной готовности восемнадцатилетней девушки, уже прекрасно развитой и полностью подходящей для ошейника и рабских наручников!

— Поговори по-гореански, — приказал Эллен мужчина. — Скажи что-нибудь, просто говори.

Так что Эллен пришлось в течение некоторого времени говорить.