Приз Гора

Упомянув о неграмотности, однако, следует отметить, что это явление на Горе не необычно. Например, многие гореане низших каст — неграмотны. Фактически, как мне кажется, многие расценивают чтение как занятие, плохо сочетающееся с приличными, серьезными людьми, по крайней мере, более подходящее, представителям высших каст. Что интересно, многие из воинов, а это — высшая каста, даже гордятся своим неумением читать, рассматривая его как обыденное и несколько волшебное умение, которое для них не приличествует, а фактически ниже их достоинства. Дело доходит до того, что некоторые, умеющие читать, притворяются неграмотными.

Но вернемся к нашему повествованию.

Номер лота рабыни назывался, вместе с символом того круга, к которому она должна была подойти. Разумеется, Эллен знала свой номер, поскольку ей это сообщили. Также, те из рабынь, кто, как Эллен, могли бы быть незнакомыми с местоположением кругов, все же лагерь был довольно большим, должны были просто следовать за мужчиной их вызвавшим, обычно одним из нескольких имеющих факелы герольдов, к указанному кругу. Соответственно, она старалась тщательно следить за выкрикиваемыми номерами и была готова следовать за любым из гостей, огласи он ее номер — «117».

Кстати, Эллен могла узнать некоторые из букв гореанского алфавита, но с трудом могла совместить их с теми звуками, которые они описывали. Гореане не спешили делиться с ней этой информацией. Одной из известных букв гореанского алфавита, которую Эллен действительно знала, была четвертая из двадцативосьмибуквенного алфавита — «Дэлька». Рабыня видела ее в Аре, небрежно написанную на стене, а также на остраке в доме Порта Каньо. Кроме того, теперь она знала, по крайней мере, одно число, то, что было написано на ее левой груди — «117».

По правде говоря, Эллен совершенно не ожидала, что ее могли бы вызвать танцевать в какой-либо из кругов, поскольку танцовщицей она не была.

— Ты умеешь танцевать? — спросил ее писец.

— Нет, Господин, — ответила она, настолько правдиво, насколько сумела.

Так что она не ожидала быть вызванной, но, на всякий случай, была готова к этому, понимая, что любой мужчина мог приказать ей позировать или танцевать перед ним в круге, в палатке или в другом месте. Эллен была уверена, что гореане, хотя и могли интересоваться ею во многих отношениях, чему у нее было множество доказательств, вряд ли заинтересуются ею в отношении рабского танца. Эти мужчины были истинными ценителями этого искусства, так что ей трудно было бы понравиться в таких вопросах. В этом она не тянула даже на ранг любительницы.

«Меня не вызовут танцевать, — сказала себе Эллен, — ведь я сообщила писцу, что не умею танцевать. Так что я в безопасности. Мне ничего бояться. Как испугалась бы я, если бы они вызвали меня в круг. Ведь я ничего не знаю об этом. Я боюсь танцевать. Я не могу танцевать. Я не танцовщица. И они знают об этом, так что, я в безопасности».

Затем ей вспомнилась свободная женщина в ее вуалях и тяжелых одеждах сокрытия. В действительности Эллен не думала, что та благополучно вернулась в Брундизиум. Слишком маловероятным казалось такое развитие ситуации. Она ведь видела крепких, хмурых мужчин, стоявших поблизости, наблюдавших за ней, возможно изучавших ее. На ремне у одного из них висел моток тонкой, черной кожаной веревки. Захват рабынь редко делается наугад. Возможно, они были знакомы с ней еще в Брундизиуме. Вспомнился опрокинутый табурет, пролитое вино, следы борьбы, предупреждения мужчин сидевших вокруг костра.

Бедная женщина, посочувствовала ей Эллен, возвращаясь к амфоре ка-ла-на. Какое ужасное несчастье для нее! Как ей не повезло! Но затем Эллен улыбнулась и даже усмехнулась. Как замечательно! Пусть теперь и она носит ошейник! Пусть станет голой рабыней! Пусть теперь она сама унижается и боится свободных женщин!

«Да, — подумала Эллен, — и пусть она станцует перед рабовладельцами, как голая рабыня и получит плетей, если ей будут недовольны! А вот я порадуюсь тому, что я не танцовщица. Как хорошо, что мне не надо бояться того, что меня вызовут танцевать».

Эллен мурлыкала себе под нос мотивчик веселой гореанской рабской песенки, в которой говорилось о рабыне, украшающей себя и нетерпеливо ожидающей прибытия ее господина.

Внезапно Эллен услышала свист рассекаемого воздуха за своей спиной, с в следующее мгновение почувствовала, как ниже поясницы вспыхнула полоса острой боли от быстрого удар длинным гибким хлыстом.

— Развлекаешься, рабская девка? — послышался насмешливый молодой голос.

— Нет, Господин! — вскрикнула Эллен, из глаз которой брызнули слезы.