Приз Гора

Так что не забывайте этого значения ошейника. А уж рабыне точно не позволят забыть об этом, притом, что она сама не хочет забывать этого. Она любит это. Она наконец-то может быть свободно, открыто, честно, сексуальным существом, которым она всегда желала быть.

«Ласкайте меня, Господин, я прошу этого».

* * *

«Разумеется, — размышляла Эллен, — Селий Арконий разбирается в таких вопросах! И он заплатил за меня пять золотых монет. Золотых! Возможно, у него таких были сотни, и он ценил не больше, чем бит-тарски! Но в таком случае, какова же моя реальная ценность? Быть может мне не стоит переоценивать себя? Тогда получается я по-прежнему не больше, чем дешевая, никчемная рабыня! Как же он оскорбил меня, покупая меня на то, что для него было не больше, чем мусором или песком! Так вот значит, как он думает обо мне! Но что если он ничего не знает о косианском золоте? Вдруг, он украл золото где-то в другом месте, или ему необычайно повезло в игре на деньги, а может он нашел добычу, выброшенную убегающими грабителями, которых спугнули в момент преступления?»

В любом случае она знала, что была его собственностью, как собака, или свинья, или тарск, или верр, или… рабыня.

Через некоторое время до нее донесся запах дыма. В сворачиваемом лагере разводили костры, собираясь готовить ужин, следовательно, было что-то в районе пятнадцатого или шестнадцатого ана. Внезапно Эллен осознала, насколько ей хотелось пить, а еще она была ужасно голодна.

Еще немного погодя она услышала мужские шаги. Кто-то приближался к ней. Девушка замерла, лежа почти неподвижно. Наконец, кто-то

присел подле нее, и Эллен почувствовала, как сильная, мужская рука сдвинула ремни капюшона вверх примерно на дюйм, обнажив ее горло. Она попыталась прижать связанные лодыжки плотнее к ягодицам, и в следующий момент ощутила металл ошейника, грубо прижатый к ее шее. Он прилегал вплотную. И он был заперт. На нее надели ошейник.

— Господин? — спросила она.

Мужчина негромко шикнул, предупреждая ее о тишине, и рывком поставил на колени. Эллен непроизвольно всхлипнула.

— Ой! — вскрикнула она через мгновение и невольно начала корчиться, потому что мужчина оттянул ее запястья.

Но затем он просто отвязал поводок от ее запястий и, наконец-то, сминавшее промежность, будоражащее давление исчезло.

— Спасибо, Господин, — пробормотала Эллен. — Спасибо, Господин.

Она наделась, что теперь ей будет легче контролировать свое тело, настолько, насколько любая рабыня, может его контролировать. Однако практически немедленно она поняла, что хочет оказаться в его руках, быть доминируемой и взятой как рабыня.

Эллен заскулила как потерянный щенок. Ей оставалось только надеяться, что мужчина не почувствует запах ее потребностей. Поводок сделал свою работу на славу. Затем замок капюшона был открыт, и кожу потянули вверх, но лишь только для того, чтобы оголить рот. Девушка по-прежнему ничего не видела.

— Господин? — спросила она и смиренно сложила губы в поцелуй.

Будут ли ее губы изнасилованы властным поцелуем господина, потребует ли он свою собственность? Но ответом ей стал лишь негромкий, мягкий смех мужчины.

— Рабыня, — шепотом сказал он и сунул ей в рот сосок бурдюка.

Эллен, запрокинув голову, с жадностью и благодарностью втягивала в себя воду. К ее сожалению питье у нее забрали слишком быстро, по крайней мере, ей так показалось.

— Открой рот, рабыня, — услышала она.

В ее послушно раскрытый рот всыпали порцию рабских пилюль, и тут же стянули капюшон на прежнее место. Уже полностью закрытая, девушка принялась быстро пережевывать горстку позволенной ей простой, но питательной формы рабской пищи. Раздался щелчок, и Эллен поняла, что ремень капюшона снова заперт.

Еще мгновение и она проглотила доставшуюся ей порцию пилюль.

— Ну что, нагрелась? — осведомился мужчина.

— Да, да, Господин, — чуть не закричала рабыня.

— Хорошо нагрелась? — уточнил он.

— Да, да, да, Господин, — поспешила заверить его Эллен.

— Ну вот и замечательно, — сказал он. — Нам пора отправляться в путь.

Девушка непроизвольно вскрикнула, потому что мужчина, резко дернув, протянул поводок вперед между ее бедрами. Теперь он свисал между ее грудей с кольца на ее горле. Эллен почувствовала, что мужчина отвязал ее лодыжки от запястий. Какое это было замечательное чувство! Затем он распустил узлы и на лодыжках Эллен. Это ее обрадовало еще больше, и она со слезами облегчения пошевелила ногами и, всхлипнув, внезапно, неосторожно, сжала бедра. Он не должен, знать до какого состояния он, ее господин, довел ее.

— Поза, — негромко скомандовал он, и девушка, захныкав, приняла правильную, насколько позволяли связанные за спиной запястья, позицию.

Неужели ему было так трудно разрешить ей хотя бы толику скромности, хоть небольшое послабление?

— Хочешь, чтобы твои руки были закованы в наручники? — спросил мужчина.

— Да, Господин, — ответила Эллен, покрутив руками, стянутыми петлями кожаного шнура, горячими и мокрыми от ее пота.

— А Ты хотела бы, чтобы я сковал их спереди или сзади? — полюбопытствовал он.