Признак высшего ведьмовства

– Тебе не кажется, что живописец сделал меня чересчур красивой? – раздался позади Шарлотты мягкий, удивительно чистый голос.

Шарлотта резко обернулась. Она хотела испугаться, но неизвестно по какой причине в сердце девочки но оказалось и капли страха. Она увидела сидящую в компьютерном кресле женщину – в строгом длинном платье и с высокой прической. И лицо этой женщины маленькая Шарлотта узнала бы из тысячи лиц.

– Давайте знакомиться, – улыбнулась женщина. Кстати, она превосходно говорила по-немецки. – Меня зовут…

– Софья Ковалевская! – выпалила Шарлотта. – Вы гений математики и физики! Я читала ваши работы: «К теории дифференциальных уравнений в частных производных», «О приведении одного класса абе-левых интегралов к интегралам эллиптическим» и «Дополнения и замечания к исследованию Лапласа о форме кольца Сатурна».

– Я поражена, – сказала Ковалевская. – Ваш юный возраст и мои работы… Как вас зовут, милая девушка?

– Шарлотта Шпайер. – Девочка сделала книксен.

– Пожалуйста, присядьте, Шарлотта, – сказала Ковалевская. – Я вижу в вас незаурядные способности. Итак, вы неравнодушны к математике?

– Да! – воскликнула Шарлотта.

– В таком случае позвольте мне быть вашей наставницей. Надеюсь, вы не считаете меня плодом вашего воображения или, чего хуже, привидением?

– Нет, – твердо ответила Шарлотта. – Вы мой кумир, я знаю о вашей жизни все. Но я никогда не верила в то, что вы умерли. Математика не позволила бы вам умереть.

– Вы совершенно правы, Шарлотта. Математика сделала меня бессмертной, она вознаградила меня за все страдания и труды. Отдайте себя этой великой науке, Шарлотта, и вы тоже станете бессмертны.

Они немного помолчали – девочка и женщина. Затем Ковалевская спросила:

– Над чем вы работаете сейчас, Шарлотта?

– Я ищу общий случай доказательства теоремы Ферма[7].

– О, – уважительно заметила Ковалевская. – Вы вступили в область чистого знания, Шарлотта. Теоретическое решение великого уравнения xn+yn=zn есть несбыточная мечта каждого истинного математика, для которого наука – не совокупность отвлеченных и сухих понятий, а настоящая симфония жизни и поэма Творения. Полагаю, вы испытываете трудности?

– Да, но трудности меня не страшат, – храбро ответила двенадцатилетняя девочка.

– Это ответ настоящего математика, – снова мягко улыбнулась Ковалевская. – Что ж, Шарлотта. Теперь мы будем работать вместе. И полагаю, недалек тот день, когда вы потрясете весь математический мир вашим доказательством теоремы Ферма…

Шарлотта побледнела:

– То есть, госпожа Ковалевская, вы хотите сказать, что я смогу найти значение n для частных случаев теоремы?..

– Нет. Я хочу сказать, что вы докажете теорему

Ферма.

Шарлотта резко выдохнула, зрачки ее глаз расширились.

– Но это… невозможно!

Ковалевская легко взмахнула рукой. В сумраке комнаты ее рука оставила за собой несколько серебристо-голубых мерцающих линий.

– На самом деле в мире нет ничего невозможного. – сказала Софья Ковалевская. – Разве то, что я сейчас сижу перед вами, не доказательство моих слов?

– Да, – сказала завороженная Шарлотта.

– Я вижу, вы утомлены, – мягко сказала Ковалевская. – Утомлены и потрясены. Вам следует отдох-нуть, Шарлотта. Ступайте к себе в спальню и спите.

– А… вы?

– Я уйду. Вам не нужно видеть, как я буду уходить. И, предвидя ваш безмолвный вопрос, отвечу: я вернусь. До скорого свидания, Шарлотта.

Софья Ковалевская сдержала свое слово. Теперь она регулярно появлялась в кабинете Шарлотты по вечерам, когда давно были закончены основные занятия девочки. Королева математики была удивительно приятной собеседницей, доброй подругой и умной советчицей. С нею Шарлотта могла рассуждать обо всем: об экзистенциальной философии, интегральных счислениях, теории Большого Взрыва, ядерной энергии… Но разговоры заканчивались, и наступала пора торжества чистого математического знания: Софья Ковалевская и Шарлотта Шпайер штурмовали неприступную твердыню теоремы Ферма. Иногда они забывались и разговаривали слишком громко. Это привлекло внимание тети Бригитты. Она как-то спросила племянницу:

– Лотхен, с кем ты споришь так эмоционально?

– С Софьей Ковалевской, – честно ответила девочка.

– Хм, – попыталась улыбнуться тетя Бригитта, – не слишком ли ты перенапрягаешься со своими занятиями математикой?

– Нет. К тому же фрау Ковалевская мне помогает…

– Ах, Лотхен, я уже жалею, что поДарьла тебе этот портрет! Не думала, что у тебя появятся такие странные фантазии! Милая, может быть, тебе стоит отдохнуть? Хочешь, съездим во Флоренцию? Или на какой-нибудь хороший курорт? Мне кажется, ты переутомилась.

– Ничуть, тетя, – улыбнулась Шарлотта. – Я прекрасно себя чувствую.

– Ты уверена? Я тревожусь за тебя, дорогая моя. Твои гениальные способности пробудились так рано, это может привести к истощению юный организм.

– О нет, тетя, не волнуйся на этот счет. У меня к тебе будет небольшая просьба…

– Да, дорогая?

– Можно мне в кабинете поставить второй письменный стол? Мне иногда неудобно делать расчеты, – сидя за компьютерным столом…

– Все что угодно, детка.