Признак высшего ведьмовства

– У нас только что совершилась помолвка. Это тебе.

Безымянный палец Госпожи Ведьм сжало, будто ледяным обручем.

– И прощальный поцелуй, моя девочка…

Невидимые губы властно прижались к губам Дарьи. Она ответила – из соображений самосохранения, – и у нее было такое ощущение, что она целует остывающую звезду.

– Вот теперь иди, – властно сказал маг времени, оторвавшись от губ девушки. – И помни обо мне.

«Несомненно», – подумала Дарья.

И маг исчез. А песчинки, светящиеся во тьме, как искры гигантского костра, успокоились, остыли и медленной струйкой выложили в нигде и никуда тонкую стрелку-тропку, по которой Дарья смогла бы вернуться в свое время. Сама собой вспыхнула пурпурная свеча, разогнала мрак, стоявший перед глазами юной ведьмы… И Дарья наконец смогла сделать шаг вперед…

… Она снова была в своих покоях – теперешних. Тишина и полутьма. Вот теперь Дарья почувствовала себя настоящей преступницей – эти мирные стены словно осуждали и упрекали ее.

– Но я должна была вернуть себе украденную информацию! – сердито воскликнула Дарья. – Как иначе я смогла бы это сделать?!

Она шагнула в центр комнаты – туда, откуда начинался ее путь заклятий и преобразований. Начертанные в воздухе знаки угасали, исчезло магическое поле… А еще Дарья ощутила страшную усталость. Она подошла к зеркалу – обычному, без капли. волшебства, и посмотрела на себя. И увидела, как роскошные одежды, в которые облачил ее ритуал Песочных Часов, стекают, осыпаются с нее, словно песок или прах. Прахом, даже не запачкавшим рук, стали и волшебная стеклянная колба, и пурпурная свеча.

– Вот и все, – сказала Дарья. – Никаких следов преступления.

Но она ошибалась. След был: на ее безымянном пальце сидело невидимое ледяное кольцо, губы до сих пор казались стылыми, словно она коснулась ими не-тающего льда. А еще… Еще был диск – вполне материальный и безо всяких чудес; тот самый диск, на который Дарья записала все материалы по делу «Наведенная смерть». Он лежал на полу в быстро исчезающем прахе, когда-то бывшем Дарьиным платьем. Дарья схватила диск и заметалась взглядом по своей роскошной комнате. Куда его спрятать? Так, чтобы надежно и в то же время – чтобы можно было легко воспользоваться при первой необходимости? Взгляд упал на старинный буфет. Дарья подошла к этой деревянной громадине и постучала в дверцу.

– Мэтр Маггиоре! – тихонько позвала она. Скелет чародея, населяющий буфет, немедленно отозвался приятным ободряющим постукиванием.

– Мэтр Маггиоре! – прошептала Дарья. – Я могу на вас положиться?

В очередной порции постукивания слышалась обида: дескать, как Госпожа Ведьм могла усомниться в преданности своего давнего буфетного друга?!

– Благодарю, – сказала Дарья. – В таком случае прошу вас надежно спрятать в недрах вашего буфета вот эту вещицуи выдавать ее только мне. Лично мне. И даже если у вас кто-то потребует ее выдачи под тем предлогом, что я дала на это разрешение, не отдавайте. Повторяю, только мне.

Согласное ободряющее постукивание. В крышке буфета сама собой образовалась щель, – видимо, это был один из потайных ходов мэтра Маггиоре. В эту шель Дарья сунула диск, и щель немедленно сомкнулась, не оставив никаких следов на матовой поверхности буфета.

– Мэтр Маггиоре, я ваша должница, – сказала Дарья. – Давайте выпьем по рюмочке старого тосканского. Все-таки я сегодня провернула очень рискованное дело.

Мэтр только приветствовал старое тосканское. Верхние створки буфета распахнулись, оттуда выдвинулась костлявая рука с подносом, на котором стояла оплетенная паутиной бутылка и два хрустальных бокала. Следом за рукой до пояса высунулся и сам мэтр Маггиоре. Его череп приятно светился в полутьме, а в глазницах заинтересованно подрагивали зеленоватые искорки. Череп клацнул челюстями, оскалился в приветственной ухмылке.

– И я рада вам, мэтр, – улыбнулась Дарья, наливай по бокалу себе и сеньору Маггиоре. – Вы даже не представляете как. Я словно выбралась из могилы, в которой меня чуть не похоронили заживо. Давайте выпьем, мэтр! За то, чтобы нам всегда удавалось возвращаться!

Старое тосканское огненным веером прошлось по внутренностям юной ведьмы, и только теперь она почувствовала, как замерзла.