Признание

Услышав об аресте Донти Драмма, Робби кое-кому позвонил, выразив возмущение, и отправился в негритянские кварталы Слоуна, которые отлично знал. Его сопровождал Аарон Рей — бывший наркодилер, отсидевший срок, а теперь работавший на адвокатскую контору Флэка в качестве телохранителя, курьера, шофера и даже следователя. Он выполнял любые поручения Робби. Рей всегда носил при себе минимум два пистолета, а еще два — в сумке на длинном ремешке, перекинутом через плечо. На оружие имелось официалное разрешение: благодаря мистеру Флэку Рей был восстановлен во всех правах и теперь даже мог голосовать. В Слоуне у Робби Флэка хватало врагов, однако все они были прекрасно осведомлены о мистере Аароне Рее.

Мать Драмма работала в больнице, а его отец водил грузовик с древесиной для лесопилки на юге города. Они с четырьмя детьми жили в небольшом белом домике с рождественскими гирляндами на окнах и двери. Почти сразу после Робби к ним приехал священник. Они проговорили несколько часов. Родители были в шоке — абсолютно раздавлены и напуганы. Они не знали, что делать, и были очень признательны Робби за визит.

— Я могу взяться за это дело, — предложил он, и они согласились.

Девять лет спустя он по-прежнему занимался этим делом.

В понедельник 5 ноября Робби приехал на работу рано утром. Все выходные он трудился и чувствовал себя совершенно разбитым. Настроение было просто ужасное. Предстоящие четыре дня обещали стать суматошными и полными событий. Робби отлично понимал, что в шесть вечера в четверг он скорее всего окажется в забитой людьми свидетельской комнате, где будет держать за руку Роберту Драмм, когда ее сыну сделают смертельную инъекцию.

Один раз ему уже доводилось присутствовать при казни.

Робби выключил двигатель своего «БМВ», но ремня так и не отстегнул. Руки намертво вцепились в руль, а пустой, невидящий взгляд был устремлен вперед.

Он боролся за Донти Драмма целых девять лет. Никогда прежде ему не приходилось так отчаянно сражаться, как на постыдном суде, который признал Донти виновным в убийстве. Флэк поносил апелляционные суды, куда направлял прошения о пересмотре. Он жонглировал этическими нормами и выискивал лазейки в законах. Он писал возмущенные статьи, убеждая читателей в невиновности своего клиента. Он нанял экспертов для выдвижения альтернативных версий происшедшего, но их никто не рассматривал. Он осаждал офис губернатора бесконечными звонками, но добился только одного: ему больше не отвечали даже рядовые сотрудники. Он привлек политиков, правозащитников, религиозные организации, коллегии адвокатов, Американский союз защиты гражданских свобод, Международную амнистию, сторонников отмены смертной казни — абсолютно всех, кто мог хоть чем-то помочь в спасении жизни его клиента. А время неумолимо шло, и его оставалось все меньше.

За эти годы Робби Флэк истратил все деньги, сжег все мосты, рассорился почти со всеми друзьями и был на грани полного изнеможения. Он так долго бил в набат, что его перестали слышать. В глазах большинства наблюдателей он превратился в обычного скандального адвоката, вопиющего о невиновности клиента, а таких, как известно, кругом немало.

Этот процесс отнял у Робби все силы, он сильно сомневался, что захочет продолжать работать, когда все закончится и штат Техас действительно казнит Донти. Он всерьез подумывал продать недвижимость, послать Техас и Слоун ко всем чертям и уйти на покой, переехав куда-нибудь в горы, например, в Вермонт, где лето прохладное и нет смертной казни.

В зале заседаний зажегся свет. Кто-то уже приехал на работу и открыл контору, распахнув двери для очередной ужасной недели. Робби вылез из машины и направился в офис. Он поболтал с Карлосом — одним из своих давних помощников, — и они решили вместе выпить кофе. Вскоре разговор перешел на футбол.

— Ты смотрел последнюю игру «Ковбоев»? — поинтересовался Карлос.

— Нет, не смог. Я слышал, Престон сыграл удачно.

— Прошел больше двухсот ярдов. Три тачдауна.

— Я больше не болею за «Ковбоев».

— Я тоже.

Месяц назад Рахмад Престон сидел в этом самом зале заседаний, раздавая автографы и позируя фотографам. Десять лет назад в Джорджии казнили дальнего родственника Рахмада, и он проявил горячий интерес к делу Донти Драмма, пообещав подключить к кампании по его освобождению других игроков «Ковбоев» и звезд Национальной футбольной лиги. Он хотел встретиться с губернатором, комиссией по условно-досрочному освобождению, крупными бизнесменами, политиками, парой рэперов, с которыми был дружен и, не исключено, даже кое с кем из Голливуда. Он намеревался возглавить марш протеста, который мог заставить власти штата пойти на попятную. Однако Рахмад оказался пустым болтуном. Он неожиданно исчез из поля зрения, и его агент объяснил, что он находится вне досягаемости, поскольку переживает сильный стресс. Робби, видевший в этом очередной заговор, не сомневался: на Рахмада надавило руководство клуба и спонсоры.