Признание в любви

Эми закрыла глаза, вспоминая тот день. Никто не удивился, когда ее не приняли в самый престижный колледж искусств в Нью-Йорке. Прослушивание оказалось чудовищным. Эми плохо себя чувствовала и долгие годы винила в провале свою невезучесть. Только теперь она поняла, что, возможно – а скорее, «вероятно» – конкуренция была слишком большой. Она была хорошей танцовщицей, но недостаточно хорошей для приемной комиссии. В тот день, когда пришло письмо с отказом, Эми отправилась с Крисом на Манхэттен. Они сидели на скамье в Баттери-парке, смотрели, как ходят туда-сюда паромы, и молчали, держась за руки. У Эми было такое чувство, будто мир разлетелся на части. Она испытывала боль, оттого что ее мечта оказалась недостижимой. Эми было страшно оставлять своего парня и отправляться во второсортный колледж, который предложил ей полную стипендию.

Что бы случилось, поступи она в Джульярдскую школу? Эми внезапно представила себе эту жизнь. Она наверняка бы сейчас танцевала, а не обслуживала столики. Была бы нарасхват во всех театрах мира. И возможно, до сих пор оставалась бы с Крисом, который всегда был хорошим парнем. А вместо этого ему пришлось ездить в Олбани по выходным до конца первого семестра, пока Эми не набралась смелости и не сказала ему, что у них ничего не получится. Вот так просто.

Их отношения казались ей неполными. Ненужными. Ее завертела студенческая жизнь и репетиции.

– Я не боролся за тебя, – тихо произнес Крис.

– Это не твоя вина, – мягко сказала Эми, не желая тревожить старые раны.

– Может, мне все-таки стоило сделать то, что я собирался совершить в тот самый уик-энд.

Эми посмотрела на него и поняла, что от выпитого пива у нее кружится голова.

– Сделать что?

Он смущенно отвел глаза, потирая подбородок.

– Что сделать, Крис? – повторила заинтригованная Эми.

– Черт, ну… – Он медлил, явно ища способ избежать этой темы. И, поняв, что отступать некуда, выпалил: – В те выходные я приехал в Олбани, чтобы сделать тебе предложение. У меня в рюкзаке лежало кольцо, и был оплачен номер на субботнюю ночь…

– Ты собирался сделать мне предложение? – Эми не могла в это поверить.

– Я знаю, что мы тогда были детьми, но мне казалось, так будет правильно. По крайней мере для меня. Тогда, – добавил он на всякий случай.

Эми словно примерзла к месту, и тут с другой стороны двора донесся вопль:

– Эй, Эми! Еще пива хочешь? Бри платит!

Эми покачала головой и вытерла губы.

– Мне пора идти, – сказала она, не в силах справиться с эмоциями.

– Да ладно, – проговорил Крис, накрыв ладонью ее руку. – Выпей еще. За старые добрые времена.

– Счастливого Рождества, Крис, – произнесла Эми и стала проталкиваться сквозь толпу во дворе к выходу.

К тому времени, когда она очутилась на улице, ей начало казаться, что она задыхается и воздух не попадает в ее легкие. Пришлось надуть щеки и выдохнуть в ночное небо клуб пара, чтобы доказать себе, что она все еще дышит.

Эми была совершенно не готова к тому, что только что узнала. Крис Карви хотел сделать ей предложение. В тот самый уик-энд, когда она с ним рассталась. Она помнила, как он появился тогда, снежным пятничным вечером, и уехал в субботу днем, после длинной прогулки по парку Тиволи, которая закончилась ссорой, потому что Эми нужно было выплеснуть злость, накопившуюся за семестр. Она помнила, как смотрела ему вслед, на потертую кожаную куртку, на его любимый армейский рюкзак, заброшенный на плечо. В том рюкзаке лежало кольцо. Кольцо, предназначенное ей. Кольцо, которое означало, что он любит ее и будет любить, пока смерть не разлучит их.

«Мы не совпали по времени». «Я не боролся за тебя». Что ж, сейчас это не имело значения, потому что Крис переехал в другой район и у него теперь семья и новая девушка.

«Я не боролся за тебя».

Эти слова звучали в ушах у Эми снова и снова. Она подумала о Дэниеле, о его зависимости от семейных ожиданий и пожеланий. Он тоже не боролся за нее. А хотела ли она, чтобы он за нее боролся?

Глядя на опустевшую улицу, Эми совершенно точно могла сказать себе: да. Ее сердце все еще начинало биться чаще при воспоминании о коробочке от «Тиффани», спрятанной в ящике для носков. Да, Дэниел вел себя как придурок, но она любила его, с той самой ночи, когда впервые увидела на танцплощадке ночного клуба. Он был самым красивым, самым умным, самым успешным из всех, кого она знала. Он выбрал ее, и благодаря этому Эми чувствовала себя королевой. До тех пор пока предложенная работа в Вашингтоне, амбиции и ханжество его родителей не поставили Дэниела перед выбором: любовь или карьера. И он выбрал карьеру.

«Я не боролся за тебя».

Что ж, она лучше, чем он.

Возможно, дело было в эгг-ноге, пунше и «Будвайзере», но внезапно Эми очень захотелось поговорить с Дэниелом. Ей хотелось бороться за него. Вытащив из кармана мобильный, она нашла в контактах его номер.

Сердце грохотало в ушах. Шли гудки.

Гудок.

Возьми трубку, возьми трубку!

Гудок.

Нет, не бери.

Гудок.

Ну где же ты?

Гудок.