Признание в любви

На следующий день договорились: колют, когда попросим. Вечером врачи подсказали, что есть другое обезболивающее, менее вредное. Нахожу в двух аптеках. Одна закрыта, скоро закроется и вторая, бронирую. Успеть бы. Ира лежит, руки сцеплены, глаза открываются и закрываются. «Очень больно?» – «Терпимо». – «Я мигом». Уговариваю таксиста: «Штраф за скорость плачу я». Оказался с пониманием, хорошо, что машин мало. Наш павильон далеко от входа, договорился с охраной ворот, чтобы на обратном пути нас пропустили к корпусу. На третий этаж бегом через три ступеньки.

Ира в той же позе, пальцы белые, глаза закрыты. Люда рассеянно качает головой. Быстро моюсь, вкололи. Руки всё равно сжаты. Прижал их сверху своей, держу, пока не согрелись. Расцепила пальцы, стала смотреть. Вместо улыбки – кривая усмешка. Что за система в государстве? Достать наркоту на улице проблем нет, а страдающему человеку в больнице выдать обезболивающее – нужно ещё постараться.

По нескольку раз в день забегают врачи: «Как дела, готовьтесь вставать. Через неделю должна быть выписка». На ответственную процедуру приходят оба: и Фадеев, и Усиков. Я заранее прикатил высокие ходунки, на которые можно опираться локтями. Встать с кровати – своя техника. Сначала повернуться на живот, потом лечь поперёк кровати, спустить прямые ноги, упереться ими в ступни страхующего – Фадеева. Затем, выпрямляя руки, пытаться выпрямиться самой, не сгибая ног. Здоровому-то не так легко, поэтому помогаю подниматься. После вставания подкатываем ходунки под локти – можно учиться шагать. Колени подгибаются, если не поддерживать, грохнется на пол. Предупреждают: падать можно только вперёд лицом, иначе позвоночник сломается, не удерживаете – толкайте вперёд. Лучше разбить нос.

Ира делает несколько шажков с шефом, дальше ноги не хотят – всё. Таким же порядком на кровать. Говорят, что для первого раза отлично, у вас одна неделя.

Ободряющая круговерть, если ночую дома (Люда остаётся): клиника – такси – дом. Не успеваю зайти в палату:

– Ты завтракал? Не замёрз?

– Лучше скажи, тебе что купить или приготовить?

– Если себе будешь брать, заодно и мне.

Может показаться, что это мелочи жизни, нет, – это любовь. Она заставляет думать всё время о любимом человеке, потом о себе. Была здорова – понятно. Когда заболела, стала ещё заботливее: ходить не может, всё болит. И о чём она думает: «Что я ел, что пил? Как спал? В чём приедешь?» Смотрит прогноз погоды и заставляет меня надеть то, что считает нужным.

– Зачем рано приехал, опять не выспался.

– У нас одна забота: скорее отсюда выйти. Тебе нужно высыпаться. Давай заниматься.

– Я тебя жду.

– А говоришь: «Зачем рано?»

– Я тебя всегда жду, даже во сне.

– Помнишь ведь Ремарка: «Страшно, когда нечего ждать».

Навещают сотрудники, подруги, бывает, что весь подоконник заставлен цветами. Никому не говорит про онкологию и мне запретила: «Не хочу, и всё». У неё в заместителях, разумеется бывших, ребята (для меня), а так мужчины за тридцать и старше, звонят регулярно: «Можно приехать?» – не разрешает. «Не хочу, – говорит мне, – чтобы видели меня на больничной койке. Выпишусь, пусть приходят домой». Ира всегда выглядела на все сто, художественная школа вкус не портит, а тут… Я хвалил и хвастался. В преимущественно женском коллективе элегантный внешний вид имеет свои особенности: им восхищаются и завидуют.

Ира, как и в Мариинской, рассказывает про дачу, теперь Усикову, приглашает:

– В красивом уголке захотите остаться. Мы такое испытали на ханами.

– Где, где?

– Праздник цветения сакуры в Японии. Прошлой весной специально летали.

– Ну и как? – подошёл Фадеев.

– Помните старый анекдот? Концерты Карузо, один приятель спрашивает другого: «Ты пойдёшь?» – «Нет». – «Почему?» – «Сосед вчера ходил, на мой вопрос „Ну и как?“ он напел, мне не понравилось». Что осталось у нас от ханами, можно, конечно, тоже напеть, не повторилась бы история с тем соседом.

Кусочек Японии

Не один год собирались в Японию – далеко, дорого. Перевесила другая культура, которую мечтали «потрогать». Оправдаются ли ожидания? Накануне я подвернула ногу: болит, не проходит, Борис насильно везёт к врачу – перелом кости лодыжки. Сижу в гипсе дома, мучаюсь не от боли, а из-за Японии. Гипс сняли вечером, утром надели жёсткий бандаж на ступню, в нём трудно и больно ходить. А завтра лететь. Борис сел писать отказ, я – ни за что: «Мы уже один раз откладывали, столько собирались… ты же хотел. Я всё выдержу».

Праздник любования цветами сакуры. Это ритуал: народ передвигается вместе с весной на север с единственным багажом – собственными впечатлениями. Каждый год он пополняется новой красотой, и людей там со временем нисколько не убывает.