Признания грешницы

И вот теперь она налегке, с маленьким рюкзачком за плечами, в потрепанных джинсах и легкой курточке, как школьница, идет по Марксу, как если бы в ее жизни ничего этого и не было: ни Левы, ни семьи, ни девочек. Только она сама в своем черном одиночестве, заблудившаяся в зловещих тенях прошлого, как самка, спрятавшая своих детенышей перед большой битвой.

Очки на пол-лица, чтобы ее никто не узнал. Густые черные кудри скрывают остальную часть лица, и ветер играет ими, словно радуясь ее возвращению. Ветер теплый, весенний, родной, и город пахнет детством, слегка подгоревшей молочной кашей, жареными карасями и анисовым сиропом от кашля. Здесь почти в каждом доме ей были бы рады: знакомые, дальние родственники, одноклассники, соседи, учителя…

Да только ей не нужно, чтобы ее узнали. Важно не попасться никому на глаза. Прошло пять лет, у всех своя жизнь, и вряд ли даже самая близкая подруга узнает в этой неприметной, растрепанной молодой особе с рюкзачком ту самую красавицу Геру, вышедшую замуж за Леву Северова, завидного жениха, красивого голубоглазого парня с мозгами и деньгами.

Хорошо еще, что мама перебралась в Балаково, а то бы ноги сами привели Геру домой, в родительскую квартиру, под мамино теплое крыло. Мама, мамочка… Уже очень скоро ей, конечно, позвонят, сообщат, что любимая дочка исчезла, бросив своих деток. Но Бог даст, она скоро вернется. Вот только сделает то, что задумала, и сразу же обратно!

У пивной она увидела пьяницу с разбитым лицом, грязного, с сальными волосами и ужасно вонючего. От одного вида ее затошнило, однако, преодолевая себя, Гера подошла к нему, пытающемуся кому-то позвонить и при этом матерящемуся, и попросила телефон. Он и не понял, что произошло, когда она вырвала мобильник из его руки, сунула в карман его рубашки стодолларовую купюру и быстрым шагом бросилась прочь. Вот теперь, с чужой сим-картой, ее точно не вычислят. Даже если Лева подключит все свои полицейские и прокурорские связи среди бывших одноклассников. С помощью несложной театральной постановки в салоне связи, в результате которой ей удалось выяснить номер украденного телефона и положить на него деньги, она оказалась хозяйкой безопасного средства связи, которое открывало ей возможность беспрепятственно общаться с нужными людьми все то время, что она сочтет необходимым. Купив в этом же салоне приличный телефон и вставив туда волшебную симку, она безжалостно выбросила грязненький аппарат жертвы-пьяницы, зашла в первое попавшееся кафе с непритязательным названием «Чайка», где в туалете тщательно вымыла руки, и только потом, устроившись за столиком у окна, заказала чашку кофе с молоком и булочку.

Кафе было пустым, за окном расстилался под майским солнцем знакомый ей до боли зеленый бульвар, проходившие мимо окна люди вызывали в ней ностальгические переживания: а вдруг среди них были те, которых она знала раньше и которых любила?

Расплатившись с молоденькой официанткой, лицо которой ей тоже показалось знакомым, она, не снимая очков и продолжая скрывать свое лицо, вышла из кафе и отправилась только ей известным маршрутом на тихую улицу Карла Либкнехта. Увидев знакомый дом, рядом с которым она прожила все свои детство и юность, она остановилась перед высокими деревянными воротами в нерешительности.

Его фамилия была Захаров. Семья – Захаровы. Соседи Геры. Девичья фамилия Геры была Мышкина. Мышкины и Захаровы – самые лучшие соседи в мире. За долгие годы соседства они стали почти родными. И даже когда их единственный сын, которого все звали Захар (хотя его настоящее имя было Вениамин), исчез, а потом выяснилось, что он бандит и сидит в тюрьме за двойное убийство, Мышкины не отвернулись от Захаровых, во всем поддерживали. Все закончилось после смерти Гериного отца и отъезда мамы в Балаково. Связи были прерваны, потеряны. Гера была уверена, что мама, спасаясь от болезненных воспоминаний, связанных с отцом, прекратила общаться и с тетей Надей, матерью Захара, который к этому времени уже давно вернулся из колонии, внезапно разбогател и даже открыл свой ресторан.

Скорее всего Захар уже купил себе новый дом или квартиру, и здесь теперь живут лишь его родители, но адрес-то они ей наверняка скажут. Вот только как взять с них слово, что они никому, ни единой душе не расскажут о том, что она приходила?

А может, сразу отправиться в его ресторан? Говорили, что он построил заведение на самой окраине города, возле мельницы, прямо на берегу Волги.

Она подошла еще ближе к воротам, заглянула в щели и увидела во дворе большой черный джип. Слабая надежда, что Захар сейчас здесь, придала ей силы. Она открыла калитку, металлическая ручка которой была отполирована до блеска многочисленными прикосновениями, поглаживаниями, надавливаниями теплых хозяйских и соседских рук, и вошла во двор. Сердце колотилось громко, стучало в груди, словно просясь наружу. Гера поднялась по ступенькам на высокое крыльцо, отмечая про себя, что дом подремонтирован, сверкает новенькими пластиковыми окнами, и постучала в дверь. Затем еще раз, и еще…