Призрачные рощи

38. Страж Света

Нельзя останавливаться в развитии, даже если тебя все устраивает. Это правило жизни: либо ты идешь вперед, либо откатываешься назад. Не существует застывшего счастья. Только прогресс. Или стагнация.

Хранитель Теннет

Высоко наверху простиралось ночное весеннее небо.

Дождь закончился, тучи ушли, и звезды на небосклоне стали гораздо ярче. Купольный потолок Зала Совета парадоксальным образом приближал их, действуя, как огромная линза, и мне казалось – луна совсем близко, если подняться – уткнешься в нее головой, будто в светильник в доме какого-то гнома.

Я лежала на подиуме под инграсилем, и белоснежные цветы королевского дерева – плотные, свежие, сладко пахнущие – продолжали тихо сыпаться вниз. «Спи, спи, – будто шептали они. – Спи». На части лепестков виднелись темные капли – кровь, брызнувшая во все стороны после выстрела в Тишь.

Тишь. Точно. Тишь и…

Кадия. Надо помочь.

Я с трудом села. Сломанные руки висели плетьми, в ушах стоял гул, заглушающий все внешние звуки. Мне никак не удавалось сфокусировать взгляд – падая вместе с Ходящей, я, кажется, еще и разбила обо что-то голову.

Я оглянулась. Мертвая Архимастер лежала в корнях инграсиля. Можно было бы подумать, что она просто легла отдохнуть, но… Темная круглая дырка во лбу сочилась темно-красным, стекающим по серебряной пластине со знаком водоворота, по острой скуле, по приоткрытым губам. Кровь из полученных за ночь ран впитывалась в белоснежное дерево. Изящные длинные пальцы Тишь уже не плели заклинаний – уже никогда не будут.

– Тинави! – донеслось будто откуда-то издалека.

Перед мной появился Лиссай. Он сел рядом на корточки, осторожно, но крепко взял меня за руку и стал что-то говорить. Несмотря на все случившееся, лицо у него было бесстрастное, и твердое прикосновение принца помогло мне перестать так сильно трястись.

За спиной у него я видела его величество Сайнора и Дахху, сидящих по две стороны от Кадии, перевернутой на спину. Дахху колдовал, проворно перебирая пальцами. Его тюрбан был размотан, во все стороны от лекаря разлетались песчинки, выкатывающиеся из пустынной одежды. Король тоже творил плетение, вкачивал свою силу в формулу Смеющегося и, кажется, что-то говорил Кадии. Это хороший знак, очень хороший знак. Ведь с мертвыми не говорят или, во всяком случае, не в таких ситуациях. Над телом подруги собирались исцеляющие чары – они текли, принимая причудливые формы, и то ластились к Мчащейся, как кошки, то растворялись, будто втягиваясь в тело.

Королева Аутурни все еще находилась в кресле – в глубоком обмороке. Пожалуй, для нее это был лучший вариант.

А дальше я видела распахнутые двери в Зал Совета. За ними, в холле, суетилось много гвардейцев и колдунов и кого-то еще из охраны дворца. Они арестовывали четверых поддельных Ходящих. Те, к счастью, не сопротивлялись. В Зал гвардейцы не входили – наверное, Сайнор запретил.

Лиссай снова что-то сказал мне. Ни праха не слышно. Блин. Оглохнуть еще и на второе ухо – это кошмар… Я сощурилась, пытаясь прочитать слова по губам.

– Потерпите. Целители близко.

Лис поднял меня на руки и отнес в центр зала, ближе к остальным.

– М-мудра?.. – с трудом проговорила я, надеясь, что он понимает, что я имею в виду.

– Все хорошо. Все живы. Мы с Дахху забрали их и доставили в Лазарет в Пятиречье.

Эти слова сработали как хорошее успокоительное. Я потеряла сознание.

…Надеюсь, в следующий раз я очнусь в кровати, и никуда, никуда не придется бежать…

* * *

Но нет.

Я очнулась там же, в Зале Совета.

Оттого, что меня кто-то целует.

Это был крепкий, самозабвенный поцелуй, по вкусу – как вишневый пунш и клюква в сахаре. Он начался настолько неожиданно и продолжился настолько уверенно и воодушевленно, что я пришла в себя просто от шока – каким же нужно быть наглым! … И, наверное, немного от любопытства.

При этом в поцелуе однозначно была какая-то магия.

Как иначе объяснить тот факт, что мои раненые конечности покрылись ощутимыми искорками, перешедшими в щекотку, затем по ним разлилось приятное, успокаивающее тепло, а когда я все-таки сумела открыть глаза и сесть, выяснилось, что я вполне здорова. Руки и ноги повинуются, ребра снова целые, слух – аллилуйя – снова со мной.

Целовал меня тот, кого я меньше всего на свете ожидала увидеть здесь и сейчас. Хотя, по-хорошему, ему давно уже следовало появиться, не правда ли?

– Хей-хей, конфетка! – приветственно взвыл сидящий на полу смазливый юноша с фиолетовыми глазами.