Призрачный мост Матиара

За спиной фыркнула Николь. Девушка переглянулась с Родом.

— Всё нормально!

Из-за Арлага она так и не решилась рассказать об истинной причине прихода, терпеливо ждала конца ужина. Но Владий уходить не торопился, а потом и вовсе пригласил Даньку погулять на улице. От неожиданности та кивнула. И тут же пожалела. Огнём обожгла мысль, что это неспроста. Уже гуляя, девушка поняла, что их прогулка смахивает на свидание, хотя мужчина не позволил себе ни единого намёка, только предложил свою руку, чтобы она не упала, поскользнувшись на льду. Вернувшись, пошли пить чай с пирогом. Даня, извинившись, побежала наверх за подарком — купленными сладостями, а спускаясь, услышала шёпот.

— …Родик, мы всего лишь гуляли по улице.

— Владий, думаешь, я не вижу, чего ты хочешь?! … Не лезь к ней!

— Почему? Я не обижу её.

— Ты знаешь!

— Я смогу сделать так, что она забудет его!

Гилмор матерно выругался и отчеканил:

— Владий, не повторяй моей ошибки!

И оборотни резко замолчали, одновременно повернувшись в сторону притихшей девушки. Она сглотнула, понимая, что попалась:

— Я за конфетами ходила.

— Прекрасно, — Гилмор фальшиво улыбнулся. — А мы тебя ждём!

Чай не лез в горло. Даниэль, несмотря на наивность, поняла, о чём говорили оборотни. И ей это не понравилось. Внимание Арлага сейчас было лишним, навязчивым. Теперь ясно, почему её потряхивало в его присутствии: лисья «восьмушка» чувствовала интерес сильного оборотня.

— …Спасибо! — выдохнула она, после того, как Арлаг ушёл, а Родик ожидаемо задержался.

— За что?

— Я слышала ваш разговор.

Гилмор тяжело вздохнул:

— Рано тебе о любви думать. Мала! Об учёбе думай!

Даниэль не сдержалась от ехидного смешка:

— Хорошо, мой строгий папочка!

Мужчина шутя подёргал её за кончик косы:

— Смотри мне! Одна жалоба от куратора — возьму ремень!

Девушка вздохнула и прижалась к его плечу:

— Не волнуйся! Зачем мне Владий?.. Я люблю Горация!.. А он молчит до сих пор! Может быть, уже забыл меня? Больше двух месяцев прошло.

Оборотень устало посмотрел на девушку:

— Так бывает, Даня. Значит, не судьба. Значит, не он твоя пара.

— Я хожу на лекции, пишу конспекты, встречаюсь с подругами, ем, сплю и всё равно думаю о нём. Цепляюсь за надежду, но она с каждым днём всё меньше… Мне плохо, папа!

Родик вздрогнул от этого обращения и крепче обнял Даниэль:

— Так сильно любишь?

— Как умею.

— Он же редкостный гад!

— Я знаю. Но он мой гад!.. Не могу без него!

— Дани, ты не просто человек, ты частично зверь. Лиса! Любовь некроманта и оборотня — это неправильно!

— Неправильно?! — девушка уставилась на волка измученным взглядом. — А что правильно, Родик?! Любя одного, встречаться с другим, надеяться, что забуду, что стерпится — слюбится?!

Мужчина недовольно скривил губы, но промолчал. А Даниэль уже не сдерживалась:

— Почему мне все указывают, что я должна делать? Почему я должна ненавидеть оборотней, если я не маг? Почему я должна опасаться магов, если я не оборотень? Почему я должна выбирать? Почему я не могу любить вас двоих? Тебя как отца, его как мужчину? Жизнь по вашим правилам мне не нравится! Я никому не хочу плохого! И если я смогу, то буду с вами.

— А если нет, Даня?

— Я надеюсь на ваш здравый смысл! Потому что я никогда не видела людей, которые бы так хорошо ладили и понимали друг друга, как вы с Егором. И не надо мне говорить, что это был не Егор! Он не играл, Род. Гораций действительно был нашим магом-наёмником.

— Ох, девочка! И хотелось бы с тобой согласиться, да только моя шкура помнит боль от его заклинаний и проклятий.

— Я понимаю. Я не прошу тебя простить и принять его. Но я хочу быть с вами. Мне важно, чтобы и ты, и он были в моей жизни.

Спустя какое-то время мужчина пожал плечами и без особой уверенности в голосе кивнул:

— Попытайся!

И Даниэль продолжала звонить Горацию.

Она продолжала писать ему письма.

Но ответа по-прежнему не было.

Глядя на грустное личико девушки, Родик чувствовал и свою вину. Но когда оборотень сдался и предложил самому слетать в Виридию, чтобы встретиться с Горацием, ничего не получилось. Оказались не в порядке документы, хотя, как считал сам Гилмор да и Даниэль, чиновники выполняли чей-то приказ свыше и просто не пускали оборотня в страну.

* * *

Есть в осени своя особая мудрость, не печальная, не тоскливая, выросшая из разбитых надежд и мечтаний, а жизненная. Вересень, так похожий на лето, только намекает: всё временно, быстротечно. И обманчиво тёплые, солнечные дни в одночасье могут смениться холодными ночами. Когда первые жёлтые листья осторожно подсказывают: готовься!

А потом приходит рюен — золотой, до дрожи роскошный, когда ты, словно завороженный, готов часами любоваться листопадом. Когда дожди не раздражают, потому что они часть этого и без них рюен — не рюен. Вот она — истинная осень! От неё приходят в восторг художники и поэты!