Призрачный омут

– Спасибо, – говорю я, но она отмахивается.

– Сюда. – Редд указывает на высокий подсвечник слева от меня. – И девочки, не смейте снова тайком проникать в мой дом, или с ног до головы покроетесь прыщами на целый год. Мы друг друга поняли?

– Прекрасно поняли, – тоненьким от страха голоском отвечает Мэри.

Глава 34

Я останусь

Элис закидывает сумки в багажник джипа.

– Уверена, что Элайджа станет будить тебя всю ночь?

Я покачиваюсь на бордюре тротуара, половина ноги стоит на нем, половина – в воздухе.

– Ага.

– Звони, если понадобимся. Как-нибудь сможем ускользнуть из дома, – предлагает Сюзанна.

Она обнимает меня на прощание, но замирает, уставившись куда-то позади меня. Оборачиваюсь. Джексон и Ники стоят у его дома рядом с пикапом. Он целует ее… Я соскальзываю с бордюра, едва не падая. Сюзанна подхватывает меня под локоть и утягивает за джип.

– Теперь он ведет себя как засранец. – Элис с силой хлопает дверью багажника. – Хвастается Ники, как новой тачкой.

– И все же это странно. Так не похоже на Джексона, – говорю я, когда он забирается в пикап и заводит двигатель.

– Он всегда казался таким милым, – говорит Мэри.

– Он и был таким.

Пикап Джексона проезжает мимо нас, а я провожаю его взглядом до самого конца улицы. Странное ощущение: не общаться с Джексоном столько времени. Без него в моей жизни образуется неприятная пустота.

– Я сказала Джексону, что Элайджа вернулся.

– Думаешь, он после этого так себя ведет? – Мэри слегка склоняет голову.

– Вполне возможно. Джексон, он…

Поверить не могу, что рассказываю им!

– Он хотел поцеловать меня, а я случайно проговорилась.

– Ревность его не оправдывает, – заявляет Элис. – Он хотел причинить тебе боль. Точка.

Сюзанна морщит нос, словно пытается что-то вспомнить:

– Не уверена. Я никогда не ощущала, что Джексон может кому-то специально навредить.

– Девочки, знаю, мы обсуждаем Джексона. – Мэри подается к нам. – И я жажду услышать каждую деталь этой истории, но… что насчет Элайджи?

– Над нами – смертельная угроза, а ты хочешь о парнях поболтать? Самое время! – возмущается Элис.

Мэри ее игнорирует:

– Ну хоть чуточку. Ну же, Сэм, выкладывай.

– О чем вы хотите узнать? – Я слегка улыбаюсь.

– Обо всем, – заявляет Мэри. – Любые детали.

Элис делает вид, что протестует, но в ее взгляде вижу заинтересованность. У всех троих на лицах написано ожидание.

– Ну… он… у него акцент. Слабый. Звучит как британский.

– Сколько лет? – спрашивает Мэри.

– На момент смерти было восемнадцать, – говорю я. – Элайджа невыносимо такой правильный, выходец из семнадцатого века. Жутко упрямый.

– Как выглядит? – интересуется Элис.

– Высокий, на голову выше меня. Темные волнистые волосы, серые глаза, высокие скулы. Порой, когда он стоит у камина или смотрит в окно, кажется, что он больше похож на картину, чем на настоящего человека.

– Понятно, красавчик, – протяжно мурчит Мэри.

Меня бросает в жар, а Сюзанна ухмыляется. Они до жути довольны услышанным.

– Вы уже целовались, правда? – тараторит Мэри.

– Эм-м… – Издаю смущенный смешок. – Ну…

– Ого, настолько хорош? – В глазах Элис пляшут лукавые огоньки.

Уверена, щеки мои уже не красные, а прочти бордовые.

– Ой, кажется, меня там папа зовет, – выпаливаю я, устремляясь к дому.

– Не может быть, – протягивает Мэри, и девчонки дружно смеются.

Я машу им на прощание, но самой смеяться не хочется. Не стоило открыто обсуждать Элайджу. Я не так глупа, чтобы привязываться к людям, которые все равно однажды уйдут и оставят тебя. Эту ошибку я больше не повторю.

– Сэм, – раздается из кабинета голос отца, стоит только закрыть за собой дверь. – Подойди на минутку.

Он сидит за столом, заваленным книгами и бумагами. Сажусь на стул напротив. Всегда нравилось забираться в папин кабинет, в мир человека занятого делом.

– Я звонил нашей родственнице из Хэкстонов, – говорит отец.

– Правда? – заметно психую я.

– Да… и решил кое-что проверить. Забавно, она сказала, что в нашей семье единственная Майра – это Майра Хэкстон Харпер, пережившая крушение «Титаника», и которая по понятным причинам давно умерла.

Он смотрит на меня, ожидая реакции. Сердце бешено колотится в груди.

– Что? Дичь какая. Зачем кому-то отправлять нам подарки от лица умершей?

Отец продолжает, словно не слышал моего вопроса:

– И тут я вспомнил, как тебе померещилось, будто с одной из картин в коридоре произошло что-то необычное. Тогда я решил проглядеть записи в маминой картотеке и, оказывается, на той картине изображена Майра.

Сижу абсолютно неподвижно, боясь, что, если сделаю неверный жест, папа сразу меня раскусит.

– Не может быть! Думаешь, нас кто-то разыгрывает? Или это шутка какого-нибудь фанатика истории?

– Одно я знаю точно, Сэм: ты давно выяснила, кто такая Майра. Просто не могу понять, почему ты ничего не рассказала мне.

– С чего ты… я…

Так, не могу больше сидеть спокойно.