Призрачный остров

– Сумасшедшие! – проворчала Стефания, но общее безумие оказалось заразительным.

Она боялась, что вода здесь стоит давно и потому плитки окажутся осклизлыми. Но, похоже, коридор затопило после недавней грозы. Они прошли его, заглядывая во все встречающиеся им помещения. Их оказалось немного. Идентичного размера, вытянутые и маленькие, как кельи, с узкими зарешеченными окнами под самым потолком и ободранные до почерневшего от влаги кирпича, эти комнатушки без мебели напоминали коробки из одной партии.

– Тут не тюрьма ли, часом, была? – предположила Марина и кивнула на тяжелую металлическую дверь.

– Возможно, – кратко ответил Данила. Он уже достиг сухого участка коридора и торопливо обувался. – Но что-то мне подсказывает, что нет.

Им повезло, сказочно повезло в следующем помещении – большом зале с длинными столами, покрытыми, как скатертями, осыпавшейся штукатуркой. Свет вливался в зарешеченные окна и высвечивал облупившуюся краску на стенах. На столах остались тарелки, миски, стаканы и столовые приборы. Тарелки были грязными, с присохшими ко дну остатками пищи, успевшими превратиться в темные комья, а мутные стаканы – в разводах. Ложки беспорядочно валялись то в мисках, то рядом, то вообще на полу. Лавки, заменявшие стулья, кто-то неаккуратно сдвинул.

– Ощущение, будто что-то заставило обедавших прервать трапезу и торопливо покинуть столовую, – предположила Стефания.

– Пожар! – ответил Данила, собирая со столов наименее грязные миски.

– Да, скорей всего. Только вот сгорела лишь часть крыла, огонь не дошел до столовой. Но сюда, судя по всему, никто больше не вернулся.

– Могли решить, что полуразрушенное здание представляет собой угрозу. А денег на ремонт не нашли, – пожал плечами он и протянул Марине стопку металлических мисок. Марина добавила их на край стола к куче собранных ею ложек и приняла у Данилы стаканы.

Стефания оставила их разбираться со всем этим добром, вышла в прилегавшее к столовой помещение и оказалась на кухне. На засыпанной штукатуркой плите стояло несколько кастрюль. Стефания заглянула в них и сморщила нос, увидев, что стенки и дно изнутри заросли грязью. Ничего, они все отчистят песком!

Марина одобрительно кивнула, когда она перетащила кастрюли в столовую, и отправилась следом за нею инспектировать кухню. В оцинкованном шкафу обнаружились помятые запылившиеся ковши, а еще – несколько пачек с макаронами, гречкой и перловой кашей, мешочек заплесневелых сухарей и мешок окаменелого сахара.

– Ю-ху! Будут нам макароны! – возликовала Марина. – Каша!

– С мясом, – усмехнулся Данила и продемонстрировал ей черные точки жучков в пачке.

– Ничего! – не смутилась Марина. – Мы с девочками, как Золушки, все переберем!

– Хотелось бы посмотреть, как Анфиса согласится на роль Золушки, – скривил губы Данила, складывая пачки в одну из кастрюль. В другую он составил ковши и наполнил их мешками с сухарями и сахаром.

– Заберем это позже.

– Сколько же тут все пустует? – Стефания взяла одну из пачек и повертела ее, отыскивая даты. – Ого! В этих макаронах уже не жучки, а динозавры.

– Все равно мясо! – возразил Данила. Марина со Стефанией переглянулись и сморщили носы.

Под лестницей, ведущей наверх, оказалась кладовка без окон. В одном углу ее были свалены ведра, швабры и полысевшие метелки, а на стене на ржавых крючках висели темно-синие халаты.

– Это нам тоже пригодится, – сказала Стефания, коснулась робы и брезгливо скривилась: – Фу, заплесневелые.

– Ничего, отстираем с песком и просушим на солнце! – Марина с азартом, будто выбирала платье в бутике, уже перебирала халаты и наиболее крепкие скидывала на пол.

– На кой они нам? – удивился рыжий.

– Тебе вместо банного халата. Чтобы после купания опять в трусах не разгуливал, – парировала Стефания. Марина, представив рослого и плечистого Данилу в халате уборщицы, рассмеялась. Стефания тоже улыбнулась, хотя рыжему их веселье не передалось – он деловито оглядывал швабры, выбирая наиболее целые, – и они с Мариной, дорисовав в воображении к его образу в халате еще и швабру, зашлись хохотом.

– Смейтесь, смейтесь! – буркнул Данила, но Стефания успела заметить мелькнувшую на его губах усмешку.

Они прошли часть второго этажа до того места, с которого начиналось разрушенное огнем и временем крыло. Комнаты здесь оказались разного размера, и в каждой из них находились остовы металлических кроватей. В одних – по две, придвинутые к стенам, в других насчитывалось до дюжины. Сетки проржавели и были покрыты шелухой старой краски. Зрелище было не столько унылое, сколько жутковатое. Неприятных ощущений добавляли обнаруженные в паре комнат настенные рисунки – страшные рожи с оскалами, какие-то цифры и изогнутые в неестественных позах, словно сломанные куклы, фигурки. Но в одной из «палат» нашелся еще подарок – проеденные молью, отсыревшие, вонючие и с пятнами плесени, но все еще сохранившиеся жесткие «солдатские» одеяла.

– Постираем и просушим, – деловито заявила Марина. Никто на этот раз не стал ей возражать.

– И все же, что тут могло быть? – спросила она, когда они, нагруженные частью вещей, направились наружу.