Призрачный престол (СИ)

Он ухмыльнулся и шумно дохнул спиртным. Похоже, односолодовый виски, наметанным нюхом определил Дэрри – вот и объяснение, почему этот парень настолько на взводе. Хотя, конечно, сам он хорош – стучится к нему, весь в пятнах засохшей крови, в каких-то обносках, с мечом на пояса, а мечи тут, похоже, не принято больше таскать посреди улицы. «Что же случилось с Иберленским королевством, покуда я путешествовал по Регедскому?» Покаянно кивнув, Дэрри начал разворачиваться, намереваясь уйти, а потом решился и все-таки спросил:

– Я мигом свалю, честное слово, только скажите – какой сейчас год?

– Последнюю память пропил? – охранник вздохнул и спрятал в кобуру пистолет.

– Можно и так сказать, – Гледерик не ощущал ничего, кроме беспредельной усталости и желания найти какой-нибудь угол, чтобы заснуть, пусть даже это окажется ночлежка, бродяжий притон, а должны же найтись в этом странном Тимлейне и они. – Вы не представляете, – сообщил он, – какой длинный и поганый у меня выдался день.

Охранник вздохнул, меняя гнев на милость:

– Все-таки дрался, а?

– И не с одним человеком, вы уж поверьте. С целой армией, мне сдается.

– Что ж, у кого не бывало поганой молодости, тот вовсе не жил, – снова вздохнул охранник, застегивая кобуру и поигрывая своим странным светильником. Похоже, пьяный гнев сменился у него пьяным же добродушием – и Дэрри решил воспользоваться этим. – Заходи, тут все равно скука смертная до утра, а у меня еще две бутылки шоненгемского остаются. Привез из отпуска, а распить не с кем – друзья не разговаривают, жена, скотина, ушла все к тем же друзьям. Скоро кино начнется, хочешь кино посмотреть? – Гледерик на всякий случай кивнул, хоть и не совсем понимал, о чем идет речь. – Хорошее кино, про последнего из старых королей, из прежней династии, как он трон возвращал и как Драконий герцог с ним бился. Отличный фильм, с лошадками, битвами, мечами как у тебя – этой вот всей ерундой. – Уже перешагнув порог своей караульной и приглашая Гледерика войти, ночной сторож Королевского музея Тимлейна сказал: – А что касается года, приятель, то на случай, если тебе и правда мозги отшибли, сообщаю. Пять тысяч сто девяносто восьмой от Рождества Создателя на нашей грешной земле. Месяц июль, тридцатое число. Не стой столбом, сквозняка надует.

Дэрри поспешно кивнул, надеясь, что его лицо не отражает никаких неуместных чувств, и зашел в караульную. Сторож глядел на него со смесью сочувствия и опаски, пахло спиртным и горячей едой, радовала глаз в уголке застеленная цветными простынями кушетка, а стоявший в углу прямоугольный ящик, сделанный из незнакомого материала, показывал одной своей стороной цветные движущиеся картинки, ничем не отличимые от живых. Не читай Гледерик в тарагонских и паданских книгах про изобретения Древних, решил бы, что маленькие человечки в самом деле пляшут и танцуют прямо перед ним, разместившись под крышкой, за прозрачным стеклом.

На всякий случай он решил ничему здесь не удивляться. Мир изменился, и это вовсе неудивительно. В конце концов, со дня, когда в этом самом замке Артур Айтверн, его дальний родственник и такой же, как и он сам, потомок Драконьих Владык, сразился с Гледериком и пронзил его насквозь мечом, минуло добрых двести пятьдесят лет. Двести пятьдесят лет и еще чуть больше шестидесяти дней. Если Гайвен Ретвальд и умудрился вернуть себе иберленский престол, то он все равно безнадежно мертв, как мертвы все люди, которых Дэрри когда-либо знал, включая брошенного им и забытого родного отца, оставшегося в навсегда теперь недоступном доме.

Проморгавшись и кое-как смахнув некстати выступившую на глазах влагу, Гледерик увидел, что охранник протягивает ему граненый стакан, заполненный виски на добрых две трети. Он смотрел на Гледерика уже без следа какой бы то ни было злости.

– А тебе, сынок, похоже и впрямь несладко пришлось, – протянул мужчина. – Расскажешь, с чего все началось?

Дэрри принял стакан, отпил, почувствовал, как огненная жидкость наполнила глотку и пищевод. Стало не то чтобы совсем легче – но по крайней мере Дэрри решил, что, наверно, сумеет как-нибудь справиться со всем, что на него навалилось. «По крайней мере, я жив – по настоящему, до последнего волоска. И здоров. И при мече, хоть и не знаю, есть ли от них до сих пор толк, если пистолеты теперь носит даже подвыпивший сторож. Раньше-то они были редкостью, в огромной цене. Но, похоже, все вокруг порядочно изменилось, да? Как если бы все изобретения Древних, веками лежавшие под спудом, снова оказались пущены в дело».

И все-таки лодочник отправил его сюда – а, значит, возможно, в этом имелся свой смысл, понять бы только какой. Что-то про Пендрагона, правившего в Камелоте, что-то про гостей с Кольца, которым нельзя доверять. Об этом же говорил Айдан Бирн – и, непременно, придется однажды время с этим всем разобраться.