Призрачный престол

— Я понимаю, — внезапно сказал Гарет. — Это напоминает математическое искусство, которому меня обучал мэтр Бедвир. В единожды составленное уравнение можно подставить разные величины, но само уравнение останется неизменным вне зависимости от используемых цифр.

— Верно. Ты имеешь значение, Гарет… Огромное значение, не стану врать. Иначе бы Дунстан и Айдан не затеяли борьбу за тебя, словно два пса, вцепившиеся в одну и ту же не до конца обглоданную кость. Однако мы все еще способны восстановить наш мир, вовсе не прибегая к твоей помощи. Пришлось бы проследовать более извилистым и сложным путем — но ничего невозможного здесь нет. Последняя дверь все еще не открыта, при необходимости мы сумеем ее распахнуть — Айдан, я и законный король, сообща. Поэтому я говорю тебе — не переоценивай свою исключительность, не возгордись.

— И в мыслях того не имел, леди Элена.

— Отрадно слышать, раз так. Тогда ответь мне на один вопрос, и ответь, я прошу, честно и хорошенько, как следует перед тем подумав. Ты в действительности доверился королю Дунстану? Ты ныне без сомнений готов исполнять его волю? Ты сделаешься его послушным слугой, даже понимая, что он способен обречь вселенную на окончательную гибель?

Еще несколько часов Гарет скорее всего не нашелся бы с определенным ответом. Он и сам испытывал серьезные сомнения по поводу своего выбора, о чем не замедлил поделиться с Анвин. Как бы красноречиво покойный король не пытался убедить его в своей правоте, оставалась возможность, и весьма существенная, что Дунстан ошибся. Исполнение его плана вполне могло оказаться губительным для всего живого. Возможно, следовало согласиться с матерью, заняться поисками другого выхода, о котором она говорила… Однако теперь все изменилось, окончательно и бесповоротно.

Жар поцелуев, страстные стоны, нежная кожа, светлые волосы, пушистым облаком падающие ему на лицо… Мать желает снова сделать мир таким, каким он был двадцать и более лет назад, когда мертвые не имели возможности свободно расхаживать среди живых. Если ее, а вовсе не лорда Дунстана, планы увенчаются успехом, он, Гарет Крейтон, навсегда расстанется с Анвин. Не сможет больше обнять ее, не услышит ее смех, не овладеет ей снова на бархатном ложе. Единственная возможность не терять ее — поспособствовать Дунстану в исполнении его замысла.

Поэтому, постаравшись забыть о любых колебаниях, Гарет сказал:

— Я сделал свой выбор, леди Элена, и последую ему до конца.

— Мне очень больно видеть, — проронила она в ответ, — что мой единственный сын оказался глупой, безвольной марионеткой, готовой плясать под чужую дудку. Когда я умерла, ты был еще слишком юн, а мой муж, видимо, не сумел вырастить из тебя достойного человека. Что ж, ты решил, а за такое решение придется взять плату.

Прежде, чем Гарет успел бы еще что-то сказать, Элена Крейтон выхватила из ножен клинок. Сабля свистнула, устремленная ему прямо в лицо, факельный свет острыми бликами вспыхнул на хорошо заточенной стали. Гарет едва успел отшатнуться и выхватить из ножен шпагу. Леди Элена снова взмахнула саблей и ударила с разворота — их клинки встретились с глухим скрежетом. Юный лорд Крейтон едва не выронил оружие из рук. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы выдержать обрушенный на его шпагу нажим.

— Что вы делаете, матушка?! — выкрикнул Гарет.

Она не ответила. Быстрая, ловкая, неожиданным образом куда более сильная, нежели он сам, Элена Крейтон крутнула кистью, высвобождая саблю из блока, и сделала колющий выпад, метя острием в живот. Лишь в самый последний момент Гарет сбил удар шпагой и опять отступил, все еще не понимая, что происходит и не желая, тем более, пытаться атаковать самому.

Краем глаза он заметил, что дверь спальни распахнулась. Анвин выскочила в коридор — заспанная, со спутанными волосами, сжимающая в руках тонкую рапиру, все так же обнаженная, как и тогда, во время схватки в кругу стоячих камней. Заметив ее появление, леди Элена резко взмахнула левой рукой. Кончики ее пальцев вспыхнули ярким пламенем, воздух наполнился жаром, Анвин отлетела на несколько шагов, словно ее сбили с ног незримым ударом, и рухнула оземь.

Не оставляя Гарету возможности задать новых вопросов, его мать, молчаливая и непреклонная, снова пошла в атаку. Она сражалась, следовало ему признать, куда лучше и отца, и капитана Макдоннелла, демонстрируя недюжинные фехтовальные таланты. Видимо, Айдан Бирн в свое время очень хорошо обучил ее, а смерть прибавила сил и даровала новые, недоступные прежде способности. Удары следовали один за одним, и он едва успевал их отражать, прилагая для того все имевшиеся у него внимание, концентрацию и, следовало признать, весьма невеликое мастерство. Он, может, и являлся прежде настоящим рыцарем — да только вовсе не в этой жизни и, наверное, даже не в этом мире.