Призрак

– Не в два, а в одну целую тридцать три десятых раза больше – на сто тридцать процентов больше, другими словами, – произвел математический расчет Степаныч.

Он немного помолчал, достал из кармана не большую сигару и раскурил ее.

– Видишь, в чем дело, – сощурившись начал он, – Поступил заказ на одного человечка. Сильно он мешает одному бизнесмену, который, кстати, уже перевел аванс за его голову. Череп очень хочет, чтобы ты выполнил этот заказ. Он даже в суть заказа не вникал, сказал: «Судьба решит, кто – Кирилл». И точка. Больше от него я ничего не добился.

– Проблема в том, – мгновение спустя продолжил Степаныч, – Что заказ может оказаться очень сложным и у тебя есть все шансы не справиться с ним.

Мы постояли с минуту, каждый думая о чем-то своем: я, засунув руки в карманы, глядел в сторону леса, а Степаныч, пыхтел своей сигарой. Кстати, одет он был сегодня прямо-таки с иголочки: в трико и новых лакированных туфлях.

– «Куда это он сегодня ездил, такой красавец?» – подумал я.

– Знаешь, ты мог бы мне этого не говорить. Заказ, он и есть заказ! Сложный, легкий, это все не важно. Важно – справляюсь я с ним или нет. Все как в жизни. Есть задача и ее надо выполнить. Выполняешь – молодец, набрался опыта для восхождения на следующую ступень своей жизненной карьерной лестницы. Не выполнил – погиб или не набрался опыта. И здесь так же. Это теперь моя жизнь. Я это понял еще при разговоре с Черепом. Он ясно дал мне понять, что я теперь – член большой семьи. И моя специализация, это не только мой хлеб, но и моя обязанность для семьи, это то, что я должен буду делать профессионально для процветания семьи. Поэтому я в любом случае готов.

Степаныч сделал последнюю затяжку и выкинул остаток сигары куда-то в сторону. Кивнул мне, пожал руку:

– До звонка Кирилл, мне еще Лису домой завести надо будет, – он кивком головы указал туда, где по направлению к нам шла Лиса.

Степаныч вышел ей навстречу, галантно взял под локоть, и они пошли к его автомобилю. Я еще постоял несколько минут, дождался, когда они отъедут и направился к своей машине. В голове была пустота, а в душе маленькое счастье. Мне действительно было хорошо. Даже, если бы Степаныч сказал мне, что уже завтра я буду с кем-то стреляться и этот кто-то оказался бы профи, мне, вероятно, было бы насрать. На этого профи, на ситуацию, да и вообще! Ведь в жизни главное момент, миг, тот отрезок времени здесь и сейчас, когда ты делаешь что-то, что рефлекторно отдает удовольствием или счастьем или еще каким-нибудь чувством, которое не придумано языком, но которое ты ощущаешь – ты растворяешься в этом моменте и существуешь. Ведь предназначение любого человека в этом мире – быть. Не думать о прошлом, не тревожиться за будущее, а именно быть. Быть счастливым! Быть полным от ощущения своего бытия, осознавать, нет – чувствовать, что ты на своем месте в этом мире. Совершенный инструмент не интересуется ни собой, ни исполнителем, ни даже мелодией, которую воспроизводит. А только самой возможностью звучать, играть, приводить в движение силы, о природе которых сам не имеет представления, изменять мир – поскольку для совершенного инструмента, это и значит – БЫТЬ!