Призрак и другие соучастники

— Боюсь, в тот момент вы были не готовы к встрече с еще одним призраком, — Вершицкий чуть слышно засмеялся, — Да и, увы, не в моей власти общаться с людьми, когда мне того хочется. Контакт всегда происходит спонтанно.

— Как сейчас?

— Отчасти. Знаете, сударыня, я несколько недель мечтал поговорить с вами. Как видите, судьба пошла мне на встречу.

— Значит, когда на Лютика напали, вы не могли иначе сообщить нам об этом, как сделать надпись на портрете княжны? Так?

— Вы очень догадливы.

— Спасибо, мне уже говорили.

— Наверное, у вас есть много вопросов. Не стесняйтесь — задавайте. Мне будет в радость на них ответить. Более двух сотен лет я охраняю этот дом и знаю все о его тайнах.

— А комната в подвале — почему ее так долго не находили?

— Я не хотел этого. Еще много лет после смерти Тамары, я приходил туда, чтобы вымолить у нее прощение. А может, чтобы найти силы простить ее…

Девочку окотило волной застарелой, тупой боли. Она задержала дыхание. Двух вековая боль пахла затхлой водой и болотной тиной.

— Вы и вправду держали ее взаперти?

— Она была безумна. И опасна.

Стася не успела заметить, как призрак переместился за спину. Ее снова захлестнула волна страха, смертельный холод окутал девочку глухим саваном с ног до головы, но она взяла себя в руки и повернулась, чтобы вновь оказаться с ним лицом к лицу. Если, конечно, у призрака есть лицо.

— Вы ведь не убивали тех детей? Это сделала ваша жена?

— Да.

Эхо подхватило скорбное «да» и швырнуло его в стену. Словно каучуковый мячик оно заметалось по коридору и ускакало куда-то в сторону лестницы.

— Но она была не одна, — продолжал князь, — Ее угасающий разум оказался в плену чужой воли.

— Поручика Ершова?

— Да, — теперь это короткое слово прошипело, как предупреждение о нападении ядовитой змеи, — Он был чудовищем. Жестокий и опасный авантюрист. Для него это казалось не более чем игрой. Я не мог простить себе, что сам привел его в свой дом.

Запах затхлости смешался с персиковым ароматом ненависти. Этот тошнотворный коктейль окатил Стасю зловонной волной — ей стало трудно дышать, а князь все говорил и говорил, погружая ее в свою тоску.

— После смерти нашего ребенка, жена обезумела. Наследственный недуг жил в ней еще до свадьбы, проявляясь в склонности к колдовству и одиноким прогулкам по лесам и болотам. Несчастье спровоцировало обострение. И в этот момент к нам в гости нагрянул Ершов. Сначала он совратил мою несчастную жену, а потом втянул ее в водоворот своих гнусных страстей, — Персиковый аромат перекрыл все прочие запахи. Князем владела ненависть, — Подлец внушил ей мысль, что нашего сына можно вернуть к жизни, убивая чужих, ни в чем неповинных детей. Так он ублажал свою жажду крови, кормил демона, пожиравшего его изнутри.

Призрак ненадолго замолчал. Стася перевела дух. Она уже почти не боялась. Страх уступил место другому чувству — жалости.

— Никогда не прощу себе, что был слишком занят своим горем: оплакивал сына, ревновал жену, пытался уличить ее в измене. Страшная правда открылась мне слишком поздно, когда жертвами стали шесть детей. Шесть!!! Еще долго я слышал их предсмертные крики, видел искаженные ужасом лица. Они молили меня о помощи, а я не слышал. Когда же я понял, какая опасность для людей этого города исходит от моей больной жены, я закрыл ее в подвале. Никто из слуг не имел права спускаться к ней. Три года, до самой ее смерти, я носил ей пищу и воду, переодевал, расчесывал волосы… Она была очень красивой. Красивой и жестокой…

— Но почему жители Тихореченска решили, что маньяк — вы?

— Это все Ершов. Чтобы сбить со следа сыщиков, он распространил слух о моем помешательстве. Хитрый был негодяй. Подбросил в полицию, якобы, свой дневник, наплел Бог знает что на допросе, а потом бежал в Европу. К счастью, уже через полгода его арестовали в Женеве и приговорили к смертной казни за схожее преступление.

Призрак стремительно переместился в дальнюю часть коридора и поманил девочку к себе.

— Прошу вас, просуньте руку под подоконник. Глубже.

— Что это? — Стася нащупала что-то ломкое, шелестящее. В зыбком свете уличного фонаря она разглядела небольшую, сильно запыленную тетрадь. Ей не стоило труда узнать ее, — Вторая часть дневника поручика Ершова?

— Нет, это и есть настоящий дневник. То, что вы выдели в музее — подделка, на которую он пустил половину тетради. А здесь поручик рассказывает правду о всех своих преступлениях. В подробностях. Поверьте, вам не стоит это читать — лучше передайте дневник Гневко Полянскому. Думаю, он сумеет правильно им распорядиться.

— И все это время вы знали о дневнике? Но почему в таком случае не захотели обелить свое имя перед горожанами?

— Тогда мне было все равно. Только спустя столетия, я пожалел о своем бездействии. Из-за меня имя Вершицких в этих краях связано с убийствами. Я поклялся искупить свою вину, охраняя наше родовое гнездо и детей, которые в нем живут. Как видишь, я сдержал клятву.

— Значит, Гарика спасли вы? Но как?