Призрак песочного замка

– Пылесборник, – проворчала госпожа Альфия.

Фея нахмурилась и, подойдя к Костику, отвезла мать в сторонку, загородив от неё Нурхаят.

– Перестаньте, госпожа Альфия, – прошипела она матери на ухо, – не срывайте на девочке зло и разочарование на собственную жизнь, не смей!

– Да я не…

– Мы обе знаем, мама, какой ты можешь быть невыносимой, когда тебе плохо. Но я тебя очень прошу – наберись мужества жить, а не гнить, и сил не отравлять жизнь окружающим. А я как преданная дочь всецело буду тебе помогать.

Быстро завершив отповедь, Фея развернула кресло к остальным. Госпожа Альфия посмотрела на семью. Виталик отвёл глаза, скрывая обиду, Костик наклонил голову чуть набок, словно изучая и ожидая, что ещё она выкинет, Нурхаят прижала к себе своего медведя, будто защищая его от неё, и только малышки Роза и Муза улыбались ей во всю ширь, демонстрируя первые зубы.

Романистка нервно сглотнула.

Хотела было сама обидеться и встать в позу, мол, раз она всем мешает, то и не надо с ней возиться, будет тихонько помирать дома в задней комнате, но, снова напоровшись на пронзительный грозный взгляд дочери, смирилась. Кажется, они на самом деле готовы её и лечить, и терпеть, и вообще не намерены её бросать.

– Мои дорогие, – начала она, но сбилась и закашлялась, и подъехала к близняшкам, – привет, мои дорогие! Как же вам здесь весело!

– Ещё бы! – подошла к ней Нурхаят, таща за собой Эркюля, – смотри, как тут всё здорово, даже кубики есть и погремушки, и мячики.

– Э, Виталик, – обратился к повару Костик, – на том столике есть всё, чтобы готовить им кашки и смеси. Сейчас им пора давать…

– Сок, я помню, месье, – и Виталик отошёл к обеденному столику.

– Что ты ей такого сказала, волшебница моя, что наша мадам так сдулась? – шепнул Костик жене на ухо.

– У тебя свои способы, у меня свои, – ответила Фея, – Хорошая комната.

– Ну, я старался.

– Ты или Светочка?

– Кстати, где она?

– Сослала в процедурную. Пока здесь Виталик и Нурхаят, пусть поработает.

– Злючка. Ладно, мы поехали на процедуры. Э, госпожа Альфия! Едем! Пора начать наш тернистый путь к возвращению в мир прямоходящих.

Он забрал романистку и повез её на соляные ванны и на массаж…

***

Когда боль от потери уже пережита, слёзы высохли и душа успокоилась, особенно угнетающе начинают ощущаться тишина и пустота. Вроде всё на своих местах, везде порядок, но чего-то, а вернее кого-то мучительно не хватает…

Женщина оглядела квартиру. Покрывало на диване. Цветок на тумбочке. В коридоре ровным рядком стоит обувь. И тихо так, что слышно, как на кухне тупая муха бьётся головой о стекло и жужжит от натуги, пытаясь вырваться на свободу. Она тяжко вздохнула и пошла собирать большую дорожную сумку…

***

Расписание в клинике его устроило, и он уже успешно провёл семь сеансов.

И вот сегодня он встретится с загадочной клиенткой, ради которой он здесь. Славик вдруг занервничал и сам себе удивился. Его давно не волновали ни женщины, ни знаменитости, среди которых он жил и работал в Москве. Он и забыл, что это такое – трепет перед встречей с новым клиентом, с вызовом его мастерству, но он слишком хорошо помнил, как сам не хотел ни жить, ни лечиться, и как сдох бы, потому что с ним, в отличие от этой таинственной дамочки никто не собирался возиться, если бы не случай. За последние годы ни в его жизни, ни в его работе не происходило ничего интересного, ничего, что будоражило бы воображение, и ему впервые за долгие месяцы было любопытно и хотелось поторопить время.