Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита

Но Олег Голенев роптать права не имел. Именно жара становилась главным союзником в его бизнесе. Если в мае среднестатистический отдыхающий выпивал два стакана газированной воды в день, то в июле это число увеличивалось минимум в пять раз. Прибыль кооператора приближалась к сотне тысяч рублей в сутки. К середине июля он уже был уверен, что на цементный завод в Глухове заработает. Но и силы его начинали иссякать. Семен Андреевич Трофимов, хирург, с которым Олег после своего неудачного приземления на балкон Иры, немного подружился, как-то встретив его на улице, сказал:

— У тебя, кооператор, полное истощение организма. Срочно отдыхать, и не здесь, а в средней полосе России. Если не внемлешь моему совету, обещаю тяжелейший срыв с отвратительными последствиями.

Трофимов не страдал сентиментальностью, и Голенев понял, что дело дрянь. На следующее утро он вызвал к себе в кабинет Степана Хорькова.

— Степа, я дохожу. Если уеду дней на восемь-десять, справишься?

— Я? — Хорьков никогда не думал об этом. Он даже не догадывался, что директор кооператива постепенно готовит его на свое место.

— Ты и так мой заместитель. — Продолжал Голенев: — Почти все дела знаешь, а если и не все, то по причине моего хорошего к тебе отношения. Вижу, и ты работаешь на пределе. Стараюсь хоть в чем-то тебя оградить.

— А зачем?

— Что — зачем?

— Зачем тебе, Олег, все это надо? Денег мало?

Голенев вспомнил свой разговор с Вихровым. Когда они еще только запускали дело, Дима его тоже спросил о деньгах. Тогда он другу не ответил и после гибели компаньона очень об этом жалел. Теперь решил ничего от Хорькова не скрывать. Он рассказал ему о своем родном городке. О том, что друг детства Тихон Постников стал мэром, и объяснил причину, по которой работает по восемнадцать часов в сутки.

— Из-за какого-то цементного завода ты тянешь из себя и нас все жилы? — Удивился Степан.

— Понимаешь, это не просто завод. Это мечта Тиши. Он уверен — запустив производство дешевого цемента, сможет строить муниципальное жилье для ветеранов, стадион для города, даст работу молодежи, одним словом, всколыхнет наше провинциальное болото. Я обещал ему помочь, а если мужик дал слово, обязан его держать.

Хорьков посмотрел на него исподлобья:

— Хорошо, построишь ты этот завод, что дальше? Перестанешь вести эту сумасшедшую жизнь? Купишь себе домик на берегу, женишься? Так?

— С чего ты взял?

— Как с чего? Зачем люди работают? Они работают, чтобы заработать на приличную жизнь. Я правильно понимаю? А иначе зачем?

— Я не хочу приличной жизни только для себя. Мы с Тишей сделаем наш городок счастливым для всех. А ты с деньгами сможешь подсобить Лазоревску, своему родному городу.

— Как?

— У вас скоро выборы в городской совет. Придет новый начальник горисполкома. С деньгами ты в состоянии помочь занять это кресло честному, образованному мужику. А он в свою очередь наладит людям жизнь.

Степан неожиданно расхохотался. Смеялся он тоже, как хорек, сипло и беззвучно:

— Я думал, ты умный мужик, а ты обыкновенный идиот. Пойми, любой самый честный мужик, получив кормушку, начнет воровать. Мы же русские. По-другому не умеем.

— Нет, честный воровать не будет. — Твердо возразил Олег.

— Будет. Может, сперва и не для себя. У каждого есть бедные родственники, дети, жены или любовницы. Сначала он закроет глаза на то, что воруют они. А потом сам начнет. Это закон нашей жизни.

Голенев держался на своем:

— Догадки и демагогия. А ты попробуй.

— Чего пробовать? У нас в Кабуле был прапор. Парень кристальный. Золото рядом с ним клади, камни, на чужое не посмотрит. Когда решили создать взводный общаг, назначали его казначеем. Полгода нарадоваться на него не могли. А потом влюбился. Эта курва подмяла мужика под себя. Сбежал с ней и наши денежки прихватил. Люди ломаются.

Олега пример не убедил:

— Частный случай. А ты посмотри вокруг. Теперь каждый может жить, не скрывая своего богатства. Никто тебя не посадит за хороший дом или дорогую тачку. Только заработай. Неужели народ не оценит своей свободы? Я сразу оценил.

Хорьков редко говорил так много и начал утомляться:

— Хватит, Олег. Ты меня не убедишь, я тебя тоже. Не бойся, кооператив за неделю не развалю. Лети в отпуск, а я уж как-нибудь тут на солнышке попекусь. Мы люди привычные.

Олег пожал ему руку:

— Вот телефон Постникова. Понадоблюсь раньше, позвонишь.

В тот же день он вылетел в Москву.

* * *