Призрак Томаса Кемпе. Чтоб не распалось время

— Надеюсь что-нибудь придумать по дороге, — сердито ответил Джеймс.

Раскопки велись примерно в полумиле от городка. Пока мальчики добирались туда, вокруг уже чувствовалось сварливое присутствие Томаса Кемпе. Оно не было видно или слышно, но их окружала какая-то гнетущая атмосфера. И хотя осенний день был такой же золотой, как и накануне, они уже не могли видеть этого; ничего хорошего не было для них ни в широких кронах вязов на фоне неба, ни в пламенеющих листьях каштана, по которым они ступали. Они даже повздорили, выбирая дорогу.

Археологи встретили их неприветливо. Двое из них сидели на краю поля, делая какие-то сложные записи. Они просто отмахнулись от мальчиков. Третий, молодой и бородатый, сидел возле неглубокой ямы и что-то измерял с помощью стальной линейки. Кажется, это был студент и он был, пожалуй, менее неприступен. Джеймс решил занять его разговором; может быть, колдуна удастся как-нибудь одурачить.

В яме лежали глиняные черепки. И кости.

— Что это? — спросил Джеймс.

— Здесь были захоронения. Такие горшки ставили в могилы.

— Что вы с ними сделаете?

— Их склеют и поместят в музей.

— А кости?

— Этого я не знаю.

В конце поля река делала изгиб, и вода там тихо журчала. Когда те люди были живы, они тоже могли слышать это журчанье. Джеймс сказал с оттенком неодобрения:

— Разве это правильно, раскапывать могилы?

— Что-что?

— По-моему, их надо оставлять в покое.

— Это нужно для науки. Насколько я знаю, здесь было захоронение середины Бронзового Века. Первичная кремация. Урны с сожженными костями.

— А насколько я знаю, здесь были люди, — сказал Джеймс.

Студент принялся сортировать черепки и кости. Кости он сложил в пластиковый пакет, а все вместе — в картонный ящик с наклейкой «Туалетное мыло Люкс. 12х12. Открывать здесь».

Позади них послышался шум. Перевернулся складной стол, где стояли еще ящики, лежали бумаги и чертежные доски.

— Эй вы! Осторожнее! — сердито сказал студент.

— Это не мы, — сказал Саймон.

— Что вы меня дурачите! Черт! Я только что все рассортировал.

Они стали подбирать все, что упало. Бумаги так и порхали на внезапно налетевшем ветру.

— Держите! — сказал студент. — А то они сейчас окажутся в реке.

Джеймс поймал улетавшие листы. Держа их в охапке, он сказал, обращаясь к небу:

— Бросьте копать на Августовом поле. Половину золота отдайте Томасу Кемпе.

— Ты о чем? — спросил студент.

— Так, ни о чем.

— Положи все опять на стол. Надеюсь, этот ветер не обещает перемену погоды. Нам здесь работать еще пару недель.

— Наверное, обещает, — сказал Джеймс.

— Ничего себе, веселое предсказание!

— Вам нравится раскапывать могилы?

— При чем тут нравится, не нравится? — ответил коротко студент. — У меня будущим летом выпускные.

— Я только так спросил.

— Ты извини, но у меня вдруг страшно заболела голова. Вам обоим не пора ли домой?

— Осторожно! — крикнул Саймон.

Студент, сделав шаг в сторону от ямы, споткнулся о камень, который, видимо, только что здесь оказался, пошатнулся и одной ногой угодил в яму. Послышался хруст раздавленных черепков.

— О Господи! — сказал студент. Оба археолога, работавшие на дальнем краю поля, оглянулись. И направились к ним.

Джеймс сказал Саймону, что им, пожалуй, пора идти, и Саймон сказал, да, пора. Перелезая через ограду, чтобы выйти на дорогу, они слышали, как археологи что-то громко и сердито говорили студенту. А бумаги все еще порхали по траве.

— Накрылись, кажется, его выпускные, — сказал Саймон. — Только мы тут ни при чем.

Джеймс кивнул. Про себя он подумал: может, и поделом человеку, который раскладывает человеческие останки по картонным коробкам; но в общем его это мало затронуло. А Томас Кемпе удалился — это он чувствовал. Небо стало выше, просторнее и голубее, россыпь красных ягод по живым изгородям внезапно сделалась одним из красивейших зрелищ на свете. Он подумал, не позвать ли Арнольда, но решил приберечь его на потом.

— Он будет недоволен, — сказал Саймон, — твой старый Томас Как-его-там.

— Да ну его!

Домой они добирались долго, потому что у них было еще много дел по дороге, под ивами на берегу реки и на большом поле, там где каменная ограда была совсем невысокой и можно ее перепрыгнуть, если хорошенько разбежаться. Потом поля кончились и сменились аккуратными оградами и одинаковыми крышами нового жилого района, а старая тропа перешла в гудронированное шоссе. И вот они уже в Лэдшеме. Из нового квартала они вышли на Главную улицу и заторопились, потому что на церковной башне пробили часы и оказалось позднее, чем они думали. Перед аптекой стояла полицейская машина и собралась кучка людей, которые что-то разглядывали. Саймон хотел подойти и выяснить в чем дело, но все мысли Джеймса были о чае и о том, что надо спешить, иначе весь кекс — если он будет — достанется Эллен. Он потащил Саймона дальше. Они свернули на Фунтовую улицу, и тут, на двухстворчатых воротах пожарного депо, было написано мелом, огромными буквами:

«Я вернулся въ сей городъ

Томасъ Кемпе»

— Ой, нет! — только и сказал Джеймс.

Саймон уставился на надпись. Потом на Джеймса и снова на пожарное депо. Он сказал: