Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера

Зачем? Мне и моим друзьям казалось, что очень круто иметь доступ ко всем данным. Не было никакого дьявольского плана, мы собирали информацию просто так. Это была одна задачка среди тех, что я ставил перед собой на протяжении всей моей ранней юности с того времени, как увидел первый фокус. Могли я сам овладеть такими фокусами? Мог ли научиться дурачить людей, приобрести могущество, которое мне не полагалось?

Чуть позже один из лаборантов сдал меня системному администратору. Дальше, насколько я знаю, три полицейских из охраны кампуса штурмом взяли класс информатики. Они арестовали меня и держали до тех пор, пока мама за мной не пришла.

Декан факультета, который разрешил мне работать в лаборатории и заходить в систему через его аккаунт, был просто в ярости. Тогда он практически ничего не мог мне сделать: в уголовном кодексе не было законов, связанных с компьютерами, и меня было не в чем обвинить. Однако все мои привилегии были отменены, и мне приказали держаться подальше от кампуса.

Моей маме сказали: «В следующем году в Калифорнии должен быть принят закон, в соответствии с которым хулиганство Кевина будет считаться преступлением». Конгресс США еще четыре года не принимал федеральный закон о компьютерных преступлениях. Однако это пришлось сделать, когда Конгресс узнал длинный список моих деяний.

Так или иначе, угроза меня не испугала. Прошло совсем немного времени, и я научился переадресовывать на свой номер вызовы от абонентов Род-Айленда. Они на самом деле звонили в справочную службу. Как интересно позабавиться с людьми, которые хотят узнать телефонный номер! Обычно после такого звонка происходил разговор примерно следующего содержания.

Я: «Город?»

Абонент: «Провиденс».

Я: «Имя, фамилия, пожалуйста».

Абонент: «Джон Нортон».

Я: «Телефон домашний или служебный?»

Абонент: «Домашний».

Я: «Номер: восемь-три-шесть-пять с половиной-шесть-шесть».

Вот тут абонент обычно или озадачивался, или возмущался.

Абонент: «Как же мне набрать пять с половиной?!» Я: «Идите купите новый телефон, с 0,5 на диске».

Реакции были уморительны.

В те времена в Лос-Анджелесе работали две самостоятельные телефонные компании. General Telephone and Electronics Corporation (GTE) обслуживала северную часть долины Сан-Фернандо, где жили мы. Все звонки на расстояние более 12 миль [13] оплачивались по междугороднему тарифу. Разумеется, я не хотел, чтобы маме приходил разорительный счет, поэтому некоторые звонки делал на частоте местного любительского автопатча.

Как-то раз в эфире у меня случилась ожесточенная словесная перепалка с оператором ретрансляционной станции. Он отчитал меня за идиотские звонки. Оператор заметил, что я регулярно набираю длинные номера, на которые звоню через авто-патч. Я не собирался объяснять, что эти длинные номера позволяют мне бесплатно звонить по межгороду через службу специального телекоммуникационного оператора, который назывался MCI. Хотя оператор и не понимал, чем я на самом деле занимаюсь, ему не нравилось, что я использую автопатч таким странным образом. Нас слушал в эфире еще один парень. Позже он связался со мной, представился и дал мне номер своего телефона. Его звали Льюис де Пейн. Я позвонил ему в тот же вечер. Льюис сказал, что ему очень интересно, чем это я занимаюсь.

Мы познакомились и подружились, эта дружба продлилась почти 20 лет. Льюис был худым странноватым парнем из Аргентины. Свои коротко постриженные черные волосы он всегда зачесывал назад. Льюис носил усы, так как полагал, что они делают его взрослее.

...