Призрак войны

– Хорошо, – кивнула Дельта, идя к шкафу с кранами.

– Мадди… – хотел было спросить Сэм, но у него не хватило духа.

– Грант – непрактичный человек. Он не думает о состоянии здоровья. Он уже не молодой человек, как раньше, когда покорял Гималаи благодаря своему невежеству. Теперь он простужается, получает воспаление легких, ломает ребра, кашля shy;ет. Теперь сербы не отогреют его в своих юртах.

– Сербы живут не в юртах, – сказал Сэм. Ему показалось, что он что-то начал понимать.

Медленно он побрел в свою комнату, начиненную электроникой. Все пропадет. Это была частичка его прошлого, теперь уходящего от него. Так было когда-то с его семьей, которую он потерял, с домами, в которых он жил. Он включил одинокую лампочку под потолком и осмотрел обстановку.

Слезы застилали ему глаза. Он вытер их рукавом и сказал, сердито закусив губу:

– Плакать я не буду! Какое оборудование понадобится? – Он начал демонтировать его.

Коллекцию музыкальных записей придется оставить. Его руки пробежались по коробкам с магнитофонными записями: Орф, Телеманн, Курт Уэл, Дэвид Мупро. Он коснулся изолированной антенны, поднимавшейся в потолок. Всенаправленную антенну взять нельзя. Он схватил провод и вырвал его. Ему показалось, что он отрывает пуповину.

Он печально улыбнулся. Это было как родиться заново. Музей больше не сдерживал его. Дельта поняла бы его.

Позади послышался голос Гранта, необычно тихий:

– Больно. Я сочувствую. Не знаю, что хуже – потерять все или получить пять минут на то, чтобы решить, какую часть прошлого взять с собой.

Сэм был в смятении.

– Грант, я… я могу выбирать, – сказал он, глядя на него.

– Да, – сказал Грант, гордясь своим воспитанником. – Ты можешь, поскольку ты должен. Ничто не делает так мужчину, как сознание необходимости.

Затем, переходя опять в бойкое настроение, Грант достал ружье, равных которому по величине Сэм никогда не видел.

– Познакомься, Сэм, с Хохенфридбергером семь пятьдесят – оружие для сло shy;нов. Может проделать отверстие в стене и после этого еще убить двух тигров. Нитроэкспресс.

– Нитро?

– Просто название. Употребляется обычный порох.

– Это хорошо.

– Тем не менее возьми свою химическую лабораторию, – бодро сказал Грант. – Пригодится. – Он застегнул на молнию чехол ружья.

Пришла Дельта с канистрами. Она поставила их на пол и взяла Сэма за руку.

– Я ничего не понимаю.

– Странно, – признался Сэм. – Они стали непредсказуемыми. Но ты добьешься желаемого. Похоже, мы отправляемся в Неваду, где ты встретишь Омикрона.

– Вы поможете мне справиться с ним? – спросила она с надеждой.

– Я помогу, но я не могу говорить за Гранта и Мадди.

– Спасибо, – беззвучно сказала Дельта. – Большое спасибо.

– Давай поспешим с упаковкой.

***

В три приема они перетащили вещи в автомашину Гранта, стоявшую позади музея. Это был “Форд Родстер” 1952 года, с открывающейся крышей, – когда-то вполне модная машина. Яркая красная краска поблекла с годами, превратившись почти в серую. Потеряли свой блеск и хромированные части, ставшие матовыми. Дельта глядела на машину с подозрением как на предмет, сдерживающий людей.

Здания тоже сдерживали людей, но имели выходы. Она дважды покидала автомашины, которыми пользовалась. Она отложила в сторону свои оговорки. Ей понравилось, что машина может содержать такие вещи.

Последней вышла из здания Мадлен. Она заперла двери музея. Грант помог ей выйти из кресла-каталки и сесть на место водителя. Грант быстро сложил кресло-каталку и вложил ее в багажник.

Мадлен тронула машину, когда Грант закрывал переднюю дверцу. Машина покатилась на север по Плезантон роуд. Сэм сидел на заднем сидении позади Гранта. Крутые повороты Мадлен бросали сидевшую около него Дельту из стороны в сторону.

– Не привлекаешь ли ты лишнее внимание к себе, Мадди? – сказал Грант, держась за щиток впереди.

– О, да. Я забылась. – Она лишь немного сбросила скорость. – Я не садилась за руль со времен мировой войны… Нет, конечно, я иногда водила машину.

“Будь внимательна, Мадди!” – подумал Сэм с пересохшим горлом.

– Еще немного, и мы недосягаемы, – объявил Грант.

Каким-то образом Мадлен своим вождением избежала внимания официальных властей, и они выехали на просторную дорогу. Ее достоинства как водителя стали более очевидны, и они надежно покатились по техасской дороге, выделяясь разве что тем, что их машина была старее, чем большинство.

Первый час в машине они провели в основном в молчании, думая о прошлом. Музей античности Квентина Кори, оазис стабильности в мире, шокированном собственным прогрессом, принадлежал к прошлому.

Боль утраты трогала Сэма непонятным образом. Он никогда не имел корней. Молодой человек, не знавший семьи и возделанного прошлого. Но музей был для него домом.

Он пододвинулся к Гранту и Мадлен.

– Я сожалею, что втянул вас в эту историю.

Грант повернулся к нему: