Призрак времени

— Да?.. — растерянно сказала радистка и опустила голову. Что она еще могла сказать.

— Все. Раздеваться и в контейнеры! — скомандовал Корень.

Марина Плашек погрузила в бак свое ослепительно-красивое тело. Лишняя вода выплеснулась, на полу растеклись лужи. За ней заняла свое место Галина. Над водой были только головы — и они казались отделенными от тел.

— Марина, товсь!

— Прощайте, товарищи!

Голова ее ушла под воду. Корень и Аскер одновремено пустили в ход генераторы — и на них пахнуло теплом, жаром. Это мгновенно выделилась вся тепловая энергия воды и тела женщины. И была в этом тепле составляющая, которая помнилась Ивану Кореню до последнего часа жизни: жар ее, Марины, рук и ее поцелуев, ласк. А через секунду повеяло лютым холодом, контейнер враз покрылся колючим инеем.

Летье перекинул рычажок. Далее катапульта действовала сама: с лязгом обойма передвинула контейнер, он лег в затвор, вокруг сомкнулись соленоиды. Удар магнитного поля, от которого шатнуло пол под ногами, выбросил врача-биолога Марину Плашек в звездный космос.

— Галина Крон, товсь!

— До свиданья, товарищи! До свиданья, Тони! — голова девушки скрылась под водой.

Далее все было так же.

— Прощай, Галинка, — тихо сказал Летье, перебросив рычажок.

Женщина замолчала.

III

"Что же дальше?" — чуть не спросил Остап, но во-время спохватился. Дальше не было ничего. Ничего, которое длилось полвека, пока Марина Плашек не открыла свои прекрасные серые глаза здесь, в Астрограде.

Было уже заполночь. Автомат городской осветительной сети одну за другой выключал шеренги уличных фонарей. Казалось, ночь улица за улицей стирает световую карту города. Вскоре остались только алые сигнальные точки на радиомачтах, кое-где светились окна в домах да во всю сверкали в небе звезды и огни Космосстроя.

— Смотрите! — Марина показала рукой.

На востоке, там, где россыпь звезд обрывали черные изломы и зазубрины гор, поднималось неяркое созвездие Скорпиона. В нем над пунктиром из мерцающих звездочек оранжевой углинкой костра пылал звездный гигант Антарес.

Председатель Искра по-новому смотрел на знакомую картину. Выходит, где-то поблизости Антареса в действительности находится эта загадочная Г-1830, которая вырабатывает анти-время и вбирает лучи?

— Скажите, товарищ председатель, — спросила Плашек, — а как бы вы действовали в такой ситуации? На нашем месте, на месте Ивана… капитана Кореня?

— Серьезный вопрос, — усмехнулся тот. — Сразу и не ответишь…

Но оба астронавта смотрели на него так требовательно, что он понял: пустяками здесь не отговоришься. Для них его ответ — оценка экспедиции, их дел, их жизни.

Глава Звездного Комитета задумался; он еще раз перебрал в уме все, что знал об этом и что ему рассказали сейчас. Поднял голову:

— Знаете, а вероятно, так же.

IV

Это было на Земле, в Астрограде, в сентябре 2117 года.

Через 69 лет после старта "Буревестника" (тогда — безымянного экспериментального звездолета). Через 52 года — полвека! — после того, как астронавты обнаружили, что летят не туда, переиграли все, отправили троих в Солнечную в глыбах льда. Через 39 лет после пролета "Буревестника" около Солнца, отправления радиограмм, в коих мало что поняли.

Через 6 лет после достижения звездолетом продлинной Г-1830 и вероятной гибели корабля и троих астронавтов там.

Для троих прилетевших в глыбах льда эти полвека сократились буквально до нескольких дней; однако в большом мире они прошли наполненные событиями. И им — Марине, Галине, Марту — далее предстояло жить, как все, рутинно, день за днем.

… И Искра был не слишком уверен, поэтому и употребил слово "вероятно".

На заседании Звездного Комитета его сообщение и рассказ троих (в основном, Марины Плашек) был выслушан со скептическим интересом. Предложение послать в том направлени, в сторону Антареса, если не звездолет, то автоматическую наблюдательную базу… вообще хоть что-нибудь — не поддержали.

Да что он — Галина Крон, когда родила сына, а Марина рассказала ей о том, что до тех пор скрывала, тоже не очень поверила. Не пор той причине, по какой усомнились другие: ей просто очень не хотелось, чтобы Летье, ее Тони не был жив. А выходило, что уже годы минули от его конца. Она к этому не была готова — и не хотела быть готова. Она такое намечтала: ладно, пусть сама постареет, с временем не поспоришь, но Тони вернется, увидит своего сына… а по возрасту младшего брата. Она будет им обоим как мать и старшая сестра… Ну и все такое.

Марина осталась бобылкой — прекрасной легендарной бобылкой, внимания коей жаждали и добивались многие мужчины. Ее это мало занимало. Не повезло им с Иваном, не завязался тогда в последний час их горькой любви-расставания ребеночек. Свою неистраченную материнскую нежность она отдала Витьке, Витюшке, Виктору Летье, сыну Галины.

Но главное, она чувствовала себя если и не на "Буревестнике", то все равно во Вселенной. Это было не просто чувство долга: то, что они там открыли и поняли, было так громадно, настолько превосходило как ее личную жизнь, так и рутинную жизнь человечества, что не посвятить ЭТОМУ всю себя было невозможэно.