Призрак Заратустры

Замысел заключался в следующем. Аэроплан должен был сесть близ крепости. Особистам под видом рабочих и сопровождающих приказывалось выгрузить сейф и оценить численность противника. Они были вооружены по последнему слову техники — ручные пулеметы, скорострельные автоматические пистолеты, слезоточивый порошок, придуманный в Америке и активно применявшийся с начала двадцатых годов. Все это, помноженное на внезапность, должно было, по мысли Барченко, помочь гэпэушникам покончить с бандой Керима, сколь бы многочисленной она ни являлась. Важнейшая функция отводилась Пафнутию — на его исход из гроба делалась главная ставка. Шеф не без оснований полагал, что на Керимовых рубак, не блиставших образованностью, это опереточное представление окажет парализующее воздействие.

Все бы, может, и пошло по задуманному, если б не перестраховщик-пилот. Не увидев среди встречавших аэроплан ни Вадима, ни Вранича, ни красноармейев, он заподозрил, что Керим уже расправился с ними и не станет церемониться с прибывшим отрядом. Группу сопровождения могли скосить уже на выходе из кабины.

В салоне (Пафнутий слышал это через проверченную для дыхания дырочку в крышке ящика) разгорелась грызня. Одни стояли за то, чтобы повернуть в Самарканд за подкреплением, другие — чтобы следовать утвержденным инструкциям и совершить посадку. В это время басмачи вывели серба, и он прокричал свое предостережение. Это решило спор в пользу осторожных. На борту был запас динамитных шашек, и кто-то надумал накрыть банду посредством бомбардировки. Как известно, Керим сумел избегнуть смерти и подбить аэроплан, тот взорвался вместе со всем экипажем, исключая сокрытого в сейфе Пафнутия.

— Ну вы и наворотили! — вынес заключение Вадим, дослушав невеселую повесть. — Цвет политуправления положили ни за что, ни про что!

Радовало лишь то, что среди погибших не значилось никого из собратьев по особой группе. В пилотском кресле сидел не Макар, а не знакомый Вадиму летун. Имена остальных бойцов тоже не говорили ни о чем. Но это не значило, что на их загубленные жизни можно было начхать.

— Не я воротил. — Пафнутий состроил повинную гримаску и растопырил длинные руки, вылезшие из пиджачных рукавов. — Согласья нет в товарищах когда, пойдет ли что на лад?

— Ты б еще Пушкиным прикрылся, — заворчал Вадим, но наезжать на приятеля не стал. В чем было виноватить горе-Гудини, если тот свою задачу выполнил до точки? Лежал себе и лежал, как приказано. А что другие обмишулились, так это уже их оплошка.

Коли вдуматься, полег цвет политуправления все ж таки не зазря. План шефа хоть и своеобычно, но сработал: нет уже ни Керима, ни его банды. Только Гюльчатай уцелела.

Жива ли, кстати? Вадим шагнул к ней, чтобы проверить, но она, словно уловив его намерение, отлепилась от песка, мутно посмотрела сначала на убитого Керима, потом на стоявших перед ней победителей.

— Связать ее не мешает ли? — зашептал Пафнутий Вадиму.

Она услышала, перекривилась.

— Не надо связывать… Хотите сделку? До Алтынкана вам не добраться. Лошадей нет, верблюдов тоже, а пешком без воды — верная гибель.

Пока шло протвостояние с Керимом, Вадим действовал по ситуации и не загадывал, что будет после. Он и теперь считал, что самое трудное позади, а остальное устроится само собой.

— Не запугивай! Аэроплан не прилетит обратно в Самарканд, и сегодня-завтра там забьют тревогу. Пошлют людей на р-розыски, дойдут до крепости, и все образуется.

Гюльчатай удостоила это бравое заявление горьким смешком.

— Они будут ждать дня два, не меньше. А сколько занимает путь сюда от Самарканда, помнишь? Вы сдохнете от жажды. Если тебе надоела жизнь, я не настаиваю. «Настоящий борец за социалистическое будущее должен быть готов к самопожертвованию. Положить самое себя на алтарь победы — вот истинный подвиг, достойный коммунара».

Последнее она процитировала с особой язвительностью.

Ехидна! Раздавить бы, но в том-то и штука, что ее обидные слова — не пустой звук. Вадим обмыслил их. Все запасы воды и еды завалены камнями, и не факт, что уцелели после взрыва аэроплана. Добираться до них — дурное дело. Только время убьешь, а в итоге можешь получить фигу на постном масле.

Пешкодралом до Алтынкана без воды не дотопать. А где ее взять, воду? Павлуха перебивался, облизывая сырые стены подземного хода. Но он был один и не вылезал на поверхность, под всесожигающее солнце. Влаги в подземелье ничтожно мало, фляги ею не наполнишь. А других источников на обозримом пространстве нет. Так что кругом права дерзостная сучка: издыхать им тут, коли не откроет она некоего секрета, которым, как видно, владеет.

Аннеке в переговоры не вступала, отмалчивалась. Ей, совершившей переход через пески и познавшей все коварство пустыни, спорить было не о чем. Храбрился только Пафнутий. Он еще не обвыкся здесь и плохо представлял себе, с чем столкнулся.

— Ночами идти если, легче будет. Винтовки есть, пистолеты, наганы… Какого-никакого зверя добудем: пойдет и на пищу, и кровь пить можно…