Призрак золота Ямаситы

Поскольку трудности общения были очевидны (из-за отсутствия Марии), мужчины не стали мучить друг друга дежурными репликами, а просто предались отдыху в термальном источнике и созерцанию великолепной окрестной природы.

Только через десять минут Олег, наконец, почувствовал всю прелесть этих процедур. Тело, как будто парило в горячей воде, зависнув над каменистым дном. Закрыв глаза, Умелов вдруг уплыл далеко, далеко. Туда, где всегда было светло и чисто – в свое детство.

Незнакомая японская речь вдруг слилась в сплошной гул, который, если специально не разбирать слова, стал очень похож на шум голосов в общественной русской бане.

Он вдруг ощутил себя маленьким и беспомощным ребенком, лежащим в оцинкованной ванночке. Над ним, ласково приговаривая, склонилась мама.

Сейчас он откроет глаза и увидит её…

Олег приподнял веки.

Этого не случилось. Его взору открывались только серые облака, быстро летящие по осеннему небу.

Умелов вдруг вспомнил, как давным-давно, ещё десятилетним ребенком, он, устав от догонялок, упал навзничь на снег и посмотрел в небо. Тогда Олег увидел точно такие же облака и подумал, что когда вырастет, обязательно, лежа на снегу, глянет ввысь и мысленно вернётся в эти прекрасные мгновения своего детства.

Неожиданный комок, подкативший к горлу, выдавил непослушную слезу. Возможно оттого, что он больше никогда не вернётся туда, где было так легко и просто.

Олег сполоснул лицо и глянул вокруг. Татцуо Нагаи лежал рядом, умиротворенно улыбаясь.

Расслабившись и закрыв глаза, Умелов решил больше не мучить себя воспоминаниями. Надо подумать о предстоящей встрече с японцем, ради которого, они прибыли сюда.

Что он знает о Митцуо Ковато? На первый взгляд – немного.

Он был радистом на филиппинской шхуне, которую летом восемьдесят пятого года обнаружили во внутренних водах Советского Союза, у острова Онекотан. Тогда на острове шла полным ходом операция по задержанию вооруженной группы диверсантов. Один из них сумел добраться до моторной лодки, ожидавшей группу у берега, и уйти к шхуне. Но до неё он так и не доплыл. По неизвестной причине, лодка взорвалась. Возможно, её дистанционно уничтожили с самого

судна, поняв, что их человеку не уйти от преследования пограничного вертолета.

Хотя могло что-либо взорваться и в руках самого диверсанта.

Митцуо Ковато возможно знает причину гибели лодки, так как он в то время должен был находиться в рубке рядом с капитаном.

Он по сути дела, последним видел капитана шхуны живым.

Потому что, когда за судном началась погоня, он оказал вооруженное сопротивление, начав стрелять по пограничникам, но был сразу убит советским офицером, открывшим ответный огонь с вертолета.

После задержания, весь экипаж шхуны был отконвоирован на Камчатку. По решению советского суда только один японец был приговорён к пяти годам колонии. Им оказался радист шхуны Митцуо Ковато, поскольку он единственный, кто следил в капитанской рубке за показаниями радиолокационной станции и, несомненно, понимал, что судно нарушило государственную границу Советов. Кроме того, он был свидетелем последних мгновений жизни капитана шхуны. И, наконец, он знал лично владельца рыболовецкой компании и китайца, руководившего фирмой. А они уж точно были таинственными личностями.

Если Митцуо Ковато захочет, то он сможет пролить свет на ту старую историю у берегов Советского острова, и поможет Умелову понять, что за люди стояли за этой рыболовецкой фирмой на Хоккайдо.

Главное, чтобы этот японец, захотел говорить о прошлом. Иначе поездка на этот местный курорт вполне может стать пустым, но все-таки полезным для здоровья времяпрепровождением…

Олег открыл глаза от прикосновения чьей-то руки. Перед ним маячил Татцуо Нагаи. Он жестами пытался объяснить Умелову, что нужно перейти в другой бассейн, где вода была горячее.

Олег послушно поднялся и, прикрывшись маленьким полотенцем, отправился за японцем вниз по каскаду в следующий бассейн, где температура воды была на пять градусов выше.

74

День в полицейском Управлении Саппоро начался без особых происшествий. Кацудзо Ниши внимательно перечитывал показания свидетелей из чайной «Сакура».

От этого скучного, но необходимого занятия его отвлек телефонный звонок. Информатор из «Саппоро Гранд отеля» сообщал, что утром русский журналист со своей американской спутницей покинули отель и до сих пор в номер не возвращались.

Выслушав своего резидента, офицер поинтересовался о том, приходил ли кто-нибудь к господину Умелову или госпоже Корн, за последние сутки.

Услышав положительный ответ, Кацудзо Ниши понял, что вчерашним посетителем мог быть только журналист газеты «Асахи симбун» Татцуо Нагаи.

Офицер открыл свой органайзер и, найдя, свежую запись редакционного телефона, позвонил.

Секретарь, безуспешно попробовав соединить с Нагаи, сообщила, что журналиста в данный момент в редакции нет и, по всей видимости, он появится только завтра. Этот факт сразу же насторожил Ниши.

– Дайте мне связь с его руководителем – попросил он девушку.

– Одну минутку.

– Слушаю вас, – в трубке раздался низкий мужской голос.