Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе

Клянусь богом, нет! — негодующе крикнул Джонни.

Сдачу приостановили, и они все трое в упор смотрели на шведа. Джонни, видимо, решил, что ему, хозяйскому сыну, следует поставить вопрос ребром.

— На что вы, собственно, намекаете, мистер? — спросил он.

Швед подмигнул ему — подмигнул многозначительно, с хитрецой. Его пальцы, державшиеся за край доски, дрожали.

Ты, может, меня за деревенщину принимаешь? Может, думаешь, я здесь новичок, ни в чем не разбираюсь?

Я вас совсем не знаю, — ответил Джонни. — И наплевать мне, деревенщина вы или нет. Я вас спрашиваю: на что вы намекаете? В этой комнате еще никого не убивали.

Заговорил ковбой, внимательно смотревший на шведа все это время:

— Мистер! Да какая вас муха укусила?

Швед, видимо, решил, что ему угрожают. Он задрожал, уголки губ у него побелели. Он бросил умоляющий взгляд на приезжего с востока. Но и в эту минуту напускной задор не оставил его.

— Прикидываются, будто им невдомек, о чем я спрашиваю, — с издевкой проговорил он.

Приезжий с востока помолчал, осторожно раздумывая.

— Я тоже вас не понимаю, — последовал бесстрастный ответ.

По тому, как передернуло шведа, было ясно, что он усмотрел предательство в словах единственного человека, от которого ждал если не поддержки, то хотя бы сочувствия.

— А! Я вижу, вы все против меня! Я вижу, вы…

Ковбой, услышав это, совершенно остолбенел.

— Слушайте! — крикнул он и что есть силы швырнул колоду на доску. — Слушайте! Да вы куда гнете, а?

Швед так стремительно рванулся с места, точно увидел змею у себя под ногами.

— Я драться не намерен! — крикнул он. — Не намерен я драться!

Ковбой лениво, не спеша вытянул свои длинные ноги. Кулаки у него были засунуты в карманы. Он сплюнул в ящик с опилками.

— А кто говорит, что вы лезете в драку? — осведомился он.

Швед быстро попятился в угол комнаты. Руки у него из предосторожности были подняты на уровень груди, и все же он изо всех сил старался побороть страх.

— Джентльмены! — послышался его срывающийся голос. — Я знаю, меня отсюда живым не выпустят! Я знаю, меня отсюда живым не выпустят!

Он смотрел на них глазами умирающего лебедя. Снег за окнами мало-помалу голубел в сгущающихся сумерках. Ветер накидывался на дом, и что-то равномерно билось о дощатые стены, точно это постукивал какой-то невидимка.

Дверь в комнату отворилась, вошел Скалли. При виде трагической позы шведа он в недоумении остановился на пороге. Потом спросил:

Что такое? Что случилось?

Швед не задержался с ответом.

Они хотят убить меня, — быстро проговорил он.

— Убить? — воскликнул Скалли. — Вас? Да что это вы?

Швед раскинул руки жестом мученика. Скалли резко повернулся к сыну:

— Что случилось, Джонни?

Джонни сидел насупившись.

— А я почем знаю? — буркнул он. — Сам ничего понять не могу, — и стал тасовать колоду, с остервенением щелкая картами. — Говорит, будто в этой комнате много кого поубивали. И будто его тоже убьют. Я не знаю, что ему вдруг померещилось. Сумасшедший, наверно.

Скалли перевел вопросительный взгляд на ковбоя, но тот только пожал плечами.

— Вы говорите, вас убьют? — снова спросил Скалли, обращаясь к шведу. — Да вы совсем спятили!

— Нет, я знаю! — закричал швед. — Я знаю, как все будет! Я сумасшедший, ну и пусть! Пусть сумасшедший! Но что я знаю, то знаю… — Лицо у него взмокло от пота. — Живым мне отсюда не выбраться, вот что я знаю!

Ковбой тяжело перевел дух, точно прощаясь с остатками разума.

— О господи! — чуть слышно пробормотал он. Скалли круто повернулся к сыну:

— Это ты его довел?

Джонни взорвался, не стерпев обиды:

— Господи боже, да я ему ничего не сделал!

Швед перебил его:

— Успокойтесь, джентльмены. Я сейчас уйду. Я уйду из этого дома, потому что… — Сколько драматизма было в этом обвиняющем взгляде! — …потому что я не хочу, чтобы меня здесь убили!

Скалли яростно накинулся на сына:

Ты скажешь, чертенок, что здесь случилось? Ну, что? Признавайся!

Да отвяжись ты! — в отчаянии крикнул Джонни. — Говорю, не знаю! Он… он сказал, что мы хотим его убить, вот и все. А что с ним такое, я знать не знаю.

Швед твердил свое:

— Успокойтесь, мистер Скалли, успокойтесь. Я уйду. Я уйду из вашего дома, потому что я не хочу, чтобы меня здесь убили. Сумасшедший? И пусть сумасшедший! Но что я знаю, то знаю. Я уйду. Я уйду из вашего дома. Успокойтесь, мистер Скалли, успокойтесь. Я сейчас уйду.

Нет, вы не уйдете! — крикнул Скалли. — Вы не уйдете до тех пор, пока я не разберусь, в чем тут дело. Если вас кто обидел, я с этим человеком сам расправлюсь. Это мой дом. Вы нашли приют под моей кровлей, и я не позволю, чтобы в моем доме людей обижали ни за что ни про что. — Он бросил свирепый взгляд на Джонни, на ковбоя и приезжего с востока.

Успокойтесь, мистер Скалли, успокойтесь. Я сейчас уйду. Я не хочу, чтобы меня здесь убили.

Швед шагнул к двери, выходившей на внутреннюю лестницу. Он, видимо, решил, ни минуты не медля, взять свой багаж.

Нет, нет! — крикнул Скалли тоном, не допускающим возражений, но швед, белый как полотно, шмыгнул мимо него и исчез за дверью.

Ну, — сурово проговорил Скалли. — Как прикажете это понимать?

Джонни и ковбой крикнули в один голос: