Призраки дома Эшберн

– Лучше, правда? – спросила она Вольфганга. Кот поднялся на задние лапы, чтобы понюхать пятно на стене, затем повернулся, чтобы бесстрастно взглянуть на хозяйку, когда та с ним заговорила.

Эдриенн прикончила свой обед, вымыла вилку и вернулась в коридор. Солнце уже клонилось к верхушкам деревьев, и она хотела найти место для ночлега, пока не стемнеет настолько, чтобы опять понадобилась лампа.

Поднимаясь по лестнице, Эдриенн перебирала возможные варианты. В спальне Эдит ночевать она не хотела. Девушка уже подумала об этом, возвращаясь из города, и решила, что будет лучше оставить эту комнату нетронутой – как дань памяти своей странной и противоречивой двоюродной бабушке, которую никогда не знала. В конце концов, она жила одна в огромном доме. Едва ли ей могло не хватить места.

Но были ли здесь другие спальни? Если рассказы горожан были правдой, Эдит никогда не пускала гостей в свой дом, что сводило шансы на существование гостевой спальни почти к нулю.

Тем не менее, было возможно, что Эдит сохранила одну или несколько спален своих покойных родственников. Если это было так, то возникала другая проблема. Вся семья была убита. Эдриенн не знала, как, где и кем, но существловала высокая вероятность того, что они умерли в своих постелях. Сможет ли она спать там, где кого-то убили?

Эдриенн добралась до верха лестницы и под бдительными взглядами людей с портретов принялась открывать дверь за дверью. Она уже заглядывала в несколько комнат, когда искала ванную комнату, но решила перепроверить еще раз. Кладовка, кладовка, спальня Эдит, кабинет – в тяжелом золотистом свете уходящего солнца, льющемся на поверхность рабочего стола, он выглядел просто великолепно – ванная, пустая комната, пустая комната.

Осталась лишь одна дверь в конце коридора, рядом с лестницей, ведущей на чердак. Эдриенн ожидала увидеть еще одно пустое пространство и была потрясена тем, что обнаружила, когда заглянула внутрь. За дверью оказалась чистая и неожиданно современная спальня. В отличие от остальной части дома, стены были покрыты не обоями, а светло-бежевой краской. В центре комнаты лежал мягкий чистый ковер, а у окна расположилась односпальная кровать под сине-фиолетовым покрывалом.

– Ого, – Эдриенн вошла в комнату и удивленно моргнула, увидев пустой книжный шкаф и гардеробную. У одной из стен стоял туалетный столик, на нем тоже не было зеркала, а на стене виднелись царапины. Все поверхности покрывал лишь тонкий слой пыли, что означало, что в комнате убирались незадолго до смерти Эдит. Эдриенн отыскала гостевую комнату, в существовании которой сама же и сомневалась.

Больше всего ошеломляла современная мебель. Все остальное в Эшберне было старинным – вероятно, сохранилось с тех времен, когда в доме жили родители Эдит. Однако покрывало на кровати было из современного хлопка, стол был дорогим, но элегантным, а такой узор на ковре был популярен последние десять лет.

Ощущение нереальности происходящего захлестнуло Эдриенн. Она чувствовала себя так, словно попала в другой мир, медленно идя по комнате, рассматривая светильники и пытаясь убедить себя, что все это существует на самом деле.

На фоне наволочки выделялся какой-то белый квадрат, и Эдриенн подошла, чтобы рассмотреть его получше. Квадрат оказался клочком бумаги, исцарапанным дрожащим, но изящным почерком. Ее сердце неприятно ёкнуло, когда она прочитала короткую записку.

Эдриенн,

Надеюсь, тебе понравится твоя комната.

Тетя Эдит

Глава 13

Свечи

Когда Эдриенн перечитала записку, первоначальный шок начал превращаться в непреодолимое и почти болезненное чувство. Она прижала ладонь ко рту и сморгнула слезы.

Мысль о том, что Эдит оставила Эшберн ей в порыве чувств – чтобы дом не попал во владение кому-то, кто был ей не по нраву – была понятной. Эдриенн считала, что, за исключением вопросов наследства, Эдит была к ней равнодушна. Записка утверждала обратное.

Письмо означало, что решение передать Эдриенн дом было взвешенным и обдуманным. Более того, Эдит предвидела проблемы Эдриенн со сном и приготовила для нее спальню – комнату, которую она, должно быть, вытирала и часто проветривала в течение многих лет, чтобы она была готова к возможному приезду племянницы.

Холодный и враждебный образ в сознании девушки вновь изменился. Суровое лицо стало мягким и нежным, сверкающие глаза обрели тепло. Воображаемая Эдит улыбнулась, и Эдриенн вытерла слезы, улыбнувшись в ответ.

Мне все равно, что говорят о ней горожане. Эдит была добра. Она заботилась обо мне. И за это я люблю ее.

Она погладила пальцами кусок бумаги. Даже подпись «Тетя Эдит» казалась Эдриенн очень значительной. Вообразив, что Эдит очень хотела стать для нее бабушкой, о которой Эдриенн всегда мечтала, она утешала себя мыслью, что не придала слухам об Эдит и ее смерти большого значения.