Призраки и пулеметы (сборник)

Господь святый, крепкий! Что в порту творилось! Которые суда на берег выбросило, а которые на мелководье кверху брюхом торчат, постройки, цейхгаузы, рыбацкие мазанки смыло до самого Набережного собора, да и тот уцелел только оттого, что на холме. Где маяк был – одни волны гуляют, вся акватория в обломках, и осталось той акватории – узенький проливчик между нашим берегом и островом.

На острове тоже словно ураган прошел. Деревья многие повалило, скала, говорят, была одна, да расселась вдоль – ни дать, ни взять, рога из лесу торчат. Никогда я прежде плавучих островов не видал, а тут полюбовался всласть. Какая же громадина! Будто и не было у нас моря сроду – земля от края и до края.

Народ, особенно из тех, чьи дома далеко от берега, тоже стоит, дивится, пальцами в разные стороны тычет. А кто из рыбацких поселков, те, понятное дело, воем воют, островитян черными словами поминают. Повоешь, без крыши-то оставшись, без лодки и без сетей – все смыло. А если что и уцелело, так не пускают никого к берегу, пригнали солдат, поставили оцепление. Ждут чего-то.

Но со стороны острова – ни звука, ни знака, будто вымерли тамошние до последнего человека. Посуляй стоит, смотрит, сам мрачнее тучи. Удивительно! Чего ему-то страдать? Наши сети волной не смоет, потому как мы – ловцы в море людском.

– Может, позвать карманных? – тихо спрашиваю. – Народу-то сколько! Не без прибыли можно быть.

Молчит Посуляй, ноготь грызет. Потом поворачивается к вояке.

– Это не может быть Кетания, – говорит, и видно, что сам себе не верит. – Вы должны знать все острова, граф. Ведь это не она?

А граф, смотрю, тоже голову повесил, руками разводит.

– Увы, сомнений быть не может. Это Кетания, милорд.

Я аж закашлялся от неожиданности. Милорд?! Это наш-то Посуляй?! Вот так новость! Почище явления острова!

Но они на меня и внимания не обращают. Граф где-то зрительную трубку надыбал, так Посуляй к ней глазом прилип, не оторвешь. Водит и водит из стороны в сторону.

– Мы должны туда попасть!

– Это может быть опасно. Что, если на острове чума?

– Ерунда! – Посуляй только плечом дернул. – Бен, можешь раздобыть лодку?

Что тут скажешь?

– Раздобыть-то не штука, – говорю. – Только сдается мне, что вон там, под бережком, адмиралтейские шлюпки маячат. Мимо них хрен пройдешь… милорд.

Посуляй только плюнул с досады и снова давай трубкой водить – теперь по толпе перед оцеплением. Поводил, поводил и вдруг замер.

– Дина!

Не знаю, чего ее в самую гущу народа понесло. Говорят, для женщины сплетни, как для моряка грог с ромом – жить без них не могут. А может, как раз Посуляя искала, потому как где же еще карманника искать, если не в толпе?

Обрадовалась, когда мы подошли, беспокоилась, видно, за него, шалопая, милорда нашего. Давай рассказывать, что у них в театре стена обвалилась, кассира слегка кирпичом пришибло, оттого сегодняшнее представление отменяется. Да и до представлений ли тут? Весь город на берегу.

Щебетала так, щебетала, потом вдруг замолкла. Видит, Посуляй как в воду опущенный, молчит и все на остров поглядывает. Ну, Дина из него быстро вытянула, в чем закавыка. Женщины это умеют.

– На остров попасть? – смеется. – Тоже мне, затруднение!

Махнула кэбмену, велела нам дожидаться тут и укатила.

Посуляй прямо расцвел. Поглядел ей вслед, потом графа услал с поручением, повернулся ко мне, подмигнул с усмешкой.

– Что, Бен, накормил я тебя сегодня государственными тайнами? Ладно уж, спрашивай!

Я не знаю, с чего и начать.

– Не того мы происхождения, – говорю скромно, – чтобы лордам вопросы задавать…

– Брось, Брикс! – в плечо меня толкает. – Мало мы с тобой пенника из одного черепка выхлебали? Для тебя я как был Посуляй, так Посуляем и останусь. Вот с графом Кухом мы кошельки на базарах не резали – пускай он меня и зовет милордом да высочеством. К тому же он островитянин, а стало быть – мой подданный. Сбежал я от них, Бен. Нет скучнее жизни, чем при дворе папаши моего благословенного. Ты только Дине не говори, вокруг нее и так лорды увиваются, как мухи. Она их терпеть не может…

– Так чего ж ты на остров рвешься? – спрашиваю. – На что он тебе?

– Как на что?! – удивляется. – Не век же папаше императорствовать! Да и я когда-нибудь остепенюсь. Чего островами разбрасываться? У тебя вот в норе под лежанкой четыре пары сапог ненадеванных. Попробуй кто-нибудь одну отними!

– Да, это верно…

В общем, перетерли мы с ним это дело по-людски, без обид. Протолкались в погребок – народу тьма! – опрокинули по ковшику. В самом деле, думаю, не виноват же Посуляй в том, что он Островной империи принц! У всякого свой норов. Может, ему с карманниками веселее. Хотя будь у меня такой папаша… эх!

Тут и граф Кух подошел. Смотрю – он будто толще стал и тихонько так позвякивает под плащом.

– Четыре шестизарядных, – докладывает. – И по сотне орешков на каждый.