Призраки истории

— Да что там говорить! — подхватывает ведущий специалист «Росреставрации» Татьяна Ромашкевич. — Практически все 147 церквей Новгорода вот-вот перейдут в траурную графу архитектурного реестра: «Реставрации не подлежат…»

Это все равно что уйдет на дно культурная Атлантида.

Многие храмы-памятники истории и культуры в Новгороде отданы церкви. Но это не решает проблемы. Денег нет ни у государства, ни у епархии. Архиепископ Старорусский и Новгородский Лев даже не дает главному реставратору епархии благословения на беседы с журналистами. Мол, словами горю не поможешь…

Но и умолчанием — тоже. Запрещай не запрещай, а гибнут сокровища мирового значения, святыни. Надо же искать выход.

Газеты писали и пишут о том, что благодаря расчетливой политике губернатора Михаила Прусака область стала крупным центром международного бизнеса. Здесь строят свои предприятия «Стиморол», «Кэдбери», «Дирол», немецкий «Флайдерер», финский «РВС» и так далее. В экономику области вкладываются сотни миллионов долларов иностранных инвестиций.

Так, может, привлечь иностранцев к реставрации церквей? Они и так помогают. «Стиморол» пожертвовал 10 000 долларов на восстановление храма Рождества Богородицы. Новый Ганзейский союз восстанавливает подворье Ярослава, там такие деньги вложены, что и говорить боязно. Но это — отдельный и частный случай. Я же веду речь о том, чтобы реставрацию новгородских памятников старины включить в контракты, федеральные и областные, с иностранными фирмами. Условия, льготы и прочее — это уже дело специалистов, экономистов.

Если такое предложение кого-нибудь заинтересует, то также рекомендую иностранным фирмам поставить условие, чтобы рядом с табличками «Памятник архитектуры… Охраняется государством» были поставлены маленькие таблички: «Отреставрировано фирмой «…», «Восстановлено концерном «…» в … году».

Я считаю это принципиально важным. Чтобы потомки знали, какими мы были и как жили.

Чтобы мы сами смотрели на эти таблички как в зеркало.

А то мы горазды говорить о вере и духовности. И все прошедшие десятилетия говорили, и сейчас говорим. А вот на письмо-крик новгородских реставраторов о судьбе Спаса на Нередице, о судьбе фресок Феофана Грека, направленное в Комитет Государственной думы по делам культуры, — никто даже и не ответил…

Что ж мы за люди?

19 апреля 2000 года на девяносто первом году жизни в Новгороде Великом умер Александр Греков — выдающийся художник-реставратор. Тридцать пять лет своей жизни он отдал восстановлению фресок XIV века в храме Спаса Преображения на Ковалёве, фресок Феофана Грека в храме Спаса на Ильине, созданию уникального музея «Спасенные фрески» в Гриднице на Ярославовом дворище.

Двумя годами раньше, немного не дожив до ста лет, ушла из жизни Зинаида Шуляк — другой выдающийся реставратор нашего времени. Это она зарывала, прятала от немецких бомб скульптуры Летнего сада в осажденном Ленинграде, она же потом восстанавливала Летний сад. Как и Александр Греков, переехала в Новгород, посвятив свою жизнь спасению новгородских памятников истории. Ее трудами чуть теплится еще жизнь в церкви Спаса Преображения на Нередице…

— Это люди из той России, — говорит Сережа Овчаров, новгородский журналист. — Из XIX века. Таких уже не будет…

Мы стоим под гулкими холодными сводами Георгиевского собора Свято-Юрьева монастыря. Вверху, на головокружительной высоте, восстановленная роспись соборного купола.

— Весь день в этом холоде, на высоте висели в люльках девчонки-художницы, — рассказывает Сережа. — Работали смеясь. А смеялись в основном над своей зарплатой…

От главных ворот Свято-Юрьева монастыря открывается вид на широкий Волхов, пересеченный мощными «быками» — опорами несуществующего моста. Новгородцы рассказывают, что перед Первой мировой войной правительство затеяло строительство железнодорожной ветки и моста через Волхов. Но тут восстала новгородская интеллигенция. Ветка должна была пройти мимо церкви Спаса Преображения на Нередице. А там — бесценные фрески XII века. Что с ними будет от беспрерывной вибрации?!

И правительство России вынуждено было прекратить строительство. Миллион золотых рублей пропал втуне…

Я не уточнял, так ли это было на самом деле, да и не хочу, честно говоря, уточнять. Если это красивая легенда, то пусть останется.

Но судьба все равно не пощадила Спас на Нередице. В годы уже Второй мировой войны на него обрушились немецкие снаряды. А то, что не доделали они, разрушается от десятилетий нашего преступного небрежения.

Кружным путем, через Новгород, добираемся до Нередицы. Двери нам открывает промерзшая девочка Карина Гулидова, с кафедры искусствоведения Петербургского университета. Она здесь работает. Заодно и поддерживает «температурный режим» при помощи бытового электрокамина…