Призраки Каллисто

Как всегда в это время, небо русской столицы, не верящей ни слезам, ни посулам, а рассчитывающей только на бешеный труд, кураж и твёрдый барыш в собственном кармане, затягивало сплошняком низких облаков. Сквозь эту серую пелену едва просачивался солнечный свет, в котором великий и прекрасный город казался временами всё той же большой вечной и унылой русской деревней с покосившейся церковной колокольней и самогонно-гармошечной тоской по вечерам. И хорошо ещё, когда выпадает снег и перекрывает своим белым чистым покрывалом грязно-серые и серо-охристые тона асфальтовых тротуаров и газонов.

Тогда становится чуточку веселее (в особенности, если снег не тает сразу). Но часто снега нет до второй половины декабря, и москвичам и гостям столицы приходится терпеть это природное безобразие изо всех сил.

А кто-то ещё спрашивает, откуда у русского народа столько терпения. Поживите тут хотя бы одну осень и зиму, тогда узнаете.

Как и все несемейные члены отряда космонавтов, Агнешка жила в казённой однокомнатной квартире гостиничного типа: комната – семнадцать квадратных метров; кухня – шесть; прихожая, объёмом немногим больше обитаемого отсека старого спускаемого аппарата корабля «Союз»; совмещённая душевая с туалетом; балкон. Всё.

– Уютненько, – подвела итог Елена Александровна, быстро осмотрев комнату (стандартные диван, рабочий стол, платяной шкаф, разноцветный южноамериканский коврик из шерсти ламы на полу, яркое фото-постер Крабовидной туманности на стене, рабочее кресло, два стула, оригинальная дизайнерская люстра) и по старой русской привычке направилась прямиком на кухню.

– Есть хочешь? – спросила Агнешка.

– Можно подумать, у тебя кастрюля борща в холодильнике, – хмыкнула бабушка.

– Борща не борща, а тарелку бигоса могу разогреть.

– Да ладно, – не поверила Елена Александровна. – Сама готовила?

– Кто ж ещё? Здесь не умеют готовить настоящий бигос.

– В Москве всё умеют готовить, даже хинкали. Просто места знать надо.

– Что такое хинкали?

– Это… – Елена Александровна неопределённо пошевелила пальцами. – Что-то вроде мантов. Но вкуснее.

– Бабушка!

– Эх, молодёжь, – вздохнула Елена Александровна. – Простейших вещей не знают. Пельмени ела?

– Ну.

– Похоже. Но совсем другое. Хинкали – грузинское блюдо, манты – узбекское.

– Рождённые в СССР, – поставила диагноз Агнешка. – Всё с тобой ясно. Так ты будешь бигос или нет?

– Разве что ложку-другую, – вздохнула бабушка. – Капуста и мясо с копчёностями для меня уже тяжеловато.

– Ничего, – сказала Агнешка. – Под рюмочку Wyborowa отлично пойдёт.

– А ты со мной?

– И я рюмку выпью. В честь нашей встречи. Но не больше. А то завтра к занятиям не допустят.

– Строго у вас. Что, каждое утро медосмотр?

– В обязательном порядке.

– Значит, так надо, – сказала бабушка. – В космос летать – не суженого искать. Хотя, ещё не известно, что труднее.

– Кто спорит. Хотя насчёт жениха я бы поспорила. Их тут – на каждом шагу десяток за грош.

– Я не сказала жениха, – возразила Елена Александровна. – Я сказала – суженого. Это абсолютно разные категории.

– И ты туда же, – сказала Агнешка, ловко накрывая на стол. – Ну какой суженый, ба? Зачем он мне? Я в космос хочу. За тем и приехала. А здесь все смотрят на меня, как на потенциальную жену, если не хуже. Какой-то сплошной, я бы сказала пещерный, сексизм. Нет, я, конечно, слышала, что в России отношение к женщине то ещё, но чтобы настолько!

– Между прочим, это именно Россия отправила в космос первую женщину. При всём своём сексизме. Валентина Терешкова, слышала о такой?

– Теперь да, – неохотно призналась Агнешка. – Хотя до поступления в отряд я была твёрдо уверена, что первой женщиной-астронавтом была американка Салли Райд.

– Вот-вот, – сказала Елена Александровна. – А кто такая Лидия Литвяк, знаешь?

– Впервые слышу.

– Лётчик-истребитель во Второй Мировой, Герой Советского Союза, шестнадцать сбитых. Погибла в бою, ей и двадцати двух не исполнилось.

– Ну, ба, ты сравнила! Война – это совсем другое. Во время войны люди меняются.

– Ну да, мужчины становятся ещё более мужественными, а значит, сексистски настроенными к женщинам. Женщины в свою очередь… Впрочем, мы отвлеклись. Вернёмся к началу. Чем тебе сексизм плох?

– Как это? – Агнешка сунула тарелку с бигосом в микроволновку, захлопнула дверцу, включила. – Сексизм плох по определению. Если мужчина видит в женщине только объект удовлетворения его похоти, что в этом хорошего?

– Всё, – твёрдо ответила бабушка и недрогнувшей рукой налила себе и внучке ледяной водки. Себе рюмку, внучке половину. – Вроде бы старалась я, воспитывала тебя, а самого главного не внушила. Если мужчина, как ты говоришь, видит в тебе только объект удовлетворения своей похоти, значит, с этим мужчиной ты можешь сделать всё, что угодно. Верёвки из него вить можешь. А вот когда он начинает в тебе видеть коллегу, равного ему по талантам и способностям – это гораздо хуже. Потому что он и относиться начинает к тебе, как коллеге, на равных. Что в большинстве случаев означает твой проигрыш.

– Это ещё почему? – подбоченилась Агнешка.