Призраки не умеют лгать

   В отличие от Вселорава, прячущего камень разума под одеждой, кристалл старухи висел поверх синего рабочего халата, да не один. Кад-арт - яркий, кроваво-красный камень. Мало того, рядом висел вид-арт, камень сердца - прозрачный бледно-жёлтый пятигранник, хранитель любви и семейного счастья. Не часто человеку отвечают взаимностью два камня: разум и сердце. Но ещё более редко из сада камней уносят комплект из трёх, к двум первым добавляется камень души - сем-аш.

   Как у меня. Камни, про которые Дмитрий спрашивал у Нирры. Те, что уронили шкатулку во время атаки блуждающего.

   На жизнь человека количество кристаллов никак не влияет. Можно счастливо прожить и с одним кад-артом. Все камни с чипами и совершенно одинаковой информацией. Вид-арт, по сути дела, нужен лишь при заключении брака, для проверки на совместимость, поэтому камень сердца хранят родители и передают истинному владельцу перед свадьбой, как и сем-аш, камень души. К его помощи прибегают не при столь радостном событии - на похоронах. Они полезны, но не обязательны.

   - Пять лет назад вы вышли на пенсию, - Демон наконец нашёл её имя в списке.

   - Вышла, - согласилась женщина, - а потом снова пришла. Ты на бумажки-то не смотри. Не оформлена я. На пенсию не больно проживёшь, вот и кручусь, как могу.

   - И сейчас решили, что пришло время поговорить со специалистом, - даже для меня эта фраза позвучала издевательски.

   - Это вы решили, - женщина неопределённо качнула головой.

   - Не мы поджидали вас в коридоре поздней ночью, изображая трудовой подвиг, - похоже, Станин не испытывал никакого уважения ни к неожиданной собеседнице, ни к её возрасту. Он умел допрашивать так, словно делал вам великое одолжение.

   Женщина и перевела взгляд на какое-то из многочисленных лиц за моей спиной.

   - Вы присутствовали при рождении Алленарии Артаховой? - задал следующий вопрос Демон.

   Я обхватила холодными пальцами кружку с выщербленными краями, пытаясь согреть руки об остывающий напиток. Странно слышать о себе в третьем лице, словно меня здесь нет.

   - Моя смена была, - старуха пожевала губами. - Не думала, что когда-нибудь расскажу это, но... Когда я услышала, какие документы затребовал главный и для кого, поняла: неприятностей не избежать. История болезни ведь не сейчас пропала, а ещё тогда, сразу, как роженицу выписали. Как её?

   - Златорианна, - прошептала я.

   - Во-во, кто же не знает Артаховых. Такой переполох тут устроили, когда её привезли, самого Николаича с постели подняли. Он тогда замом был, а уж врачом каким... м-м-м от бога.

   - Девочки родились здоровыми? - Демон сел на кушетку, перестав подавляюще нависать над старухой.

   - Да. Пятьдесят два сантиметра, три килограмма сто пятьдесят граммов. Девочка. Одна.

   Самое интересное, что вопрос псионника её ничуть не удивил.

   - Вы в медицине разбираетесь? - неожиданно спросила бабка.

   - Нет.

   - Тогда объясню попроще. Были осложнения. У девочки пальчик на правой руке прирос к стенке матки. Мизинец. Так, что девочка родилась без него.

   Мне не надо было смотреть на свои пальцы, чтобы убедиться - все они на месте.

   - К сожалению, это уже не имеет значения. Девочка не пережила своей первой ночи, - посетовала старуха.

   Теперь уже мне было страшно поднять глаза. Зачем? Я же умерла. Не пережила своей первой ночи. Как просто и страшно звучали её слова. Словно перед ней не человек, а досадная ошибка природы и, осознав это, растворится в воздухе, как призрак.

   - Дальше, - скомандовал Дмитрий, когда бабка замолчала.

   - Дальше... дальше, - она замялась, - так всё.

   - Не пойдёт. От чего умерла девочка?

   - Внезапная детская смерть.

   - А на самом деле?

   - Не знаю, - протянула она, но, увидев, как нахмурился Демон, торопливо заверила. - Не пустили меня. Уж чего там могло случиться? Виданное ли дело: врачи сами полы в палате намывали, да простыни меняли!

   - Родителям сообщили?

   - Матери нет, она спала. Отца долго искали, уехал он. Не в больнице же ночевать.

   - Нашли?

   - Наверное. Видела, как его в ординаторской коньяком отпаивали, - старуха поджала губы.

   - Так плох был?

   - Знамо дело, ребятёнок умер. Мужика трясло всего, слова сказать не мог.

   - Что потом?

   - Ничего, - махнула она рукой, - Сменилась поутру. График у нас сутки через двое, плюс у меня ещё отгулы были не использованы. Когда вернулась, их уже выписали.

   - Отгулы зачем взяли?

   - Николаич велел. Мол, ночь и так тяжёлая, - уборщица поморщилась, доводы звучали неубедительно.

   Я сама не понимала, почему до сих пор сижу и слушаю всё это. Какое мне дело до графиков, отгулов и всего остального? Меня же нет. В голове установилась гулкая пустота, слова распадались на громкие и какие-то чистые звуки.

   - Николаич - это Мартиниан Николаевич Страдинов, заместитель главного врача, подписавший справку о смерти девочки? - Демон сверился со списком.

   - Ага. Только Мартинианом его никто не звал, а сократить до Марти не решались. Несолидно.

   - Почему вы решили всё рассказать? - вернулся к своему первому вопросу псионник. - Почему именно нам? Почему сейчас?

   - А кому? - усмехнулась старуха.