Призраки пропавшего рейса

Пит-стоп в отеле привел Джегера в чувство. Он вымылся под душем. Трижды. После третьего раза вода, исчезавшая в сливе под ногами, была почти чистой.

Он заставил себя проглотить дозу регидратационной соли. Затем он состриг отросшую за пять недель бороду, но от бритья воздержался. На это не было времени.

Джегер осмотрел свое тело на предмет переломов. Каким-то чудесным образом их оказалось немного. Ему было тридцать шесть лет, и, живя на острове, он много времени посвящал тренировкам, а перед этим целых десять лет служил в элитном военном подразделении. В момент, когда его бросили в камеру, он находился в наилучшей физической форме. Возможно, поэтому он покинул «Черный Пляж» в сравнительно удовлетворительном состоянии.

Похоже, он отделался парой сломанных пальцев на руках. То же самое касалось и ног.

Ничего непоправимого.

Он быстро оделся, и вскоре они с Раффом снова сидели во внедорожнике, уносящем их на восток от Малабо, в гущу тропического леса. Вначале Рафф вел автомобиль сгорбившись, как старуха, и со скоростью не более тридцати миль в час. Таким образом он пытался понять, нет ли за ними хвоста. Все, кому на Биоко посчастливилось обзавестись автомобилем, носились сломя голову.

Если бы за ними кто-нибудь пристроился, это было бы видно за километр.

К тому времени как они повернули на узкую грунтовую дорогу, ведущую к северо-восточному побережью, стало ясно, что за ними не следят.

Видимо, майор Моджо сделал ставку на то, что они захотят покинуть остров через аэропорт. Теоретически другого способа это сделать не было. Если только путешественника не одолевало желание испытать свою судьбу среди тропических штормов и рыскающих вокруг Биоко акул.

Как правило, таких было немного.

Глава 3

Вождь Ибрагим кивнул в сторону берега, вдоль которого протянулась деревушка Фернао. До него было так близко, что сквозь тонкие глиняные стены его хижины отчетливо слышался шум прибоя.

— Мы подготовили каноэ и загрузили его водой и едой. — Вождь помолчал и коснулся плеча Джегера: — Мы никогда не забудем. Особенно дети.

— Спасибо, — ответил Джегер. — Я тоже вас не забуду. Вы все спасали меня столько раз, что я даже не могу передать, как благодарен вам.

Вождь взглянул на молодого, хорошо сложенного мужчину, который стоял рядом с ним.

— Мой сын — один из лучших мореходов на всем Биоко… Вы уверены, что не хотите, чтобы мои люди перевезли вас на материк? Они с радостью это сделают.

Джегер покачал головой:

— Когда президент Чамбара узнает, что я сбежал, он начнет мстить. И малейшего подозрения в помощи мне окажется довольно, чтобы он отыгрался на вас. Мы попрощаемся здесь. Это должно быть так и не иначе.

Вождь поднялся на ноги.

— Мы провели вместе три прекрасных года, Уильям. Если будет на то воля Аллаха, ты сумеешь пересечь залив, а затем и добраться до дома. И однажды, когда мы в конце концов избавимся от проклятия Чамбары, ты по воле Аллаха вернешься, чтобы навестить нас.

— Да будет на то воля Аллаха, — откликнулся Джегер, пожимая руку вождю. — Мне бы этого очень хотелось.

Джегер обвел взглядом окруживших хижину людей. Дети. Грязные, пыльные, полуголые, но счастливые. Может быть, именно этому и научили его здесь дети — значению счастья.

Он снова посмотрел на вождя:

— Объясни им за меня, почему я уехал, но только после того, как нас тут уже не будет.

Вождь улыбнулся:

— Хорошо. А теперь идите. Ты сделал здесь много хорошего. Не забывай об этом и покидай нас с легким сердцем.

Джегер и Рафф зашагали к берегу, углубившись в самую густую пальмовую рощу. Чем меньше людей станет свидетелями их побега, тем меньше вероятность, что их подвергнут преследованиям.

Первым нарушил молчание Рафф. Он видел, как страдает друг, расставаясь со своими юными подопечными.

— По воле Аллаха? — поинтересовался он. — Местные жители — мусульмане?

— Да. И вот что я тебе скажу: мне не доводилось встречать людей добрее этих.

Рафф поднял на него глаза.

— Три года в одиночестве на Биоко — и, черт бы меня побрал, машина-Джегер, кажется, дал слабину.

Джегер криво улыбнулся Раффу. Может быть, его друг и прав.

Они уже приближались к девственно белой полосе пляжа, когда их догнал мальчуган лет восьми, босоногий и одетый только в потрепанные шорты. Судя по выражению лица, он был охвачен паникой, граничащей со смертельным ужасом.

— Сэр, сэр! — Он схватил Джегера за руку. — Они сюда едут. Люди президента Чамбары. Так сказал мой отец. Кто-то предупредил его по радио. Они едут! Они вас ищут! Чтобы отвезти вас обратно!

Джегер присел на корточки и, глядя ребенку в глаза, сказал:

— Послушай меня, Малыш Мо. Никто не отвезет меня обратно. — Он снял «Окли» — едва ли не единственную личную вещь, оставшуюся в его распоряжении. Вложив очки в ладонь ребенка, он взъерошил его жесткие курчавые волосы и предложил: — Давай-ка их наденем.

Малыш Мо нацепил солнцезащитные очки на нос. Они были такими большими, что ему приходилось держать их обеими руками.