Призраки войны

– Я уже сбился со счета, – сказал Чиун и выстрелил. На этот раз Римо отпрыгнул в сторону, повинуясь только инстинкту. Еще до того, как донесся звук самого выстрела, он услышал громкий щелчок, как щелчок пастушьего кнута. Это пролетела мимо пуля. Мимо! За спиной у Римо с треском лопнул набитый опилками мешок для отработки ударов, и опилки брызнули фонтаном во все стороны.

– Получилось! – заорал Римо. – Я увернулся от пули!

– Я специально стрелял мимо, – ровным тоном заметил Чиун и перезарядил пистолет.

Римо криво ухмыльнулся.

– Ну, хватит, – заявил он.

– На этот раз ты должен внимательно смотреть на дуло пистолета. Жди, пока появится пуля.

– Не могу. У меня все нервы отстреляны.

– Вздор. Как раз наоборот – я помог тебе их настроить на нужный лад. На этот раз ты и в самом деле готов увернуться от этого безобидного маленького камешка.

Римо знал, что выбора у него нет. Он сосредоточил все внимание на черном кружке пистолетного дула. Нервы его были напряжены. Потом Римо вспомнил то, чему его учили. Ассасин не должен напрягаться перед лицом опасности. Римо расслабился. Он позволил мышцам размякнуть, и Чиун удовлетворенно кивнул.

И выстрелил.

Римо заметил, как дуло дернулось. Он увидел, как посерели черные внутренности ствола, когда по стволу пошла пуля. И только тогда пришел в движение и сам Римо. Пуля пролетела мимо и с глухим стуком ударилась о гимнастическую перекладину.

Римо опять схватился за локоть, ругаясь и воя:

– У-уй! Ч-черт! Как же это? Я ведь увернулся от пули.

– Верно, – отозвался Чиун, дуя в дуло, как делают ковбои, которых он видел по телевидению. – Но ты не увернулся от рикошета.

– Ты опять все нарочно сделал! – прорычал Римо.

Чиун улыбнулся, его лицо покрылось сетью мелких морщинок.

– Смешно ты танцуешь.

– Ты это нарочно, – повторил Римо.

– Враг нацелит рикошет тебе в сердце, а не в локоть, – заявил Чиун и положил пистолет на стол.

Римо взглянул на руку. Крови не было. Лишь красная ссадина там, где его задела пуля.

– Теперь моя очередь, – сказал Римо и потянулся за пистолетом.

– Да, твоя, – согласился Чиун. – Но у нас кончились патроны.

– Ну, во всяком случае, мне удалось доказать, что я умею уворачиваться от пули.

– Да, когда стреляют одиночными выстрелами, – невозмутимо заметил Чиун. – А завтра поработаем с пылеметом.

– С пулеметом, – поправил его Римо. – Но я не позволю тебе стрелять в меня из пулемета.

Но пришлось позволить. Не на следующий день, а тремя днями позже. Чиун сначала стрелял в Римо из многозарядного винчестера, затем из “магнума” 357-го калибра и лишь потом взял в руки пулемет с огромным дисковым магазином. Римо предстояло научиться видеть, как появляется пуля, научиться уворачиваться от рикошета, научиться еще множеству приемов. В конце концов все это привело к тому, что когда Римо видел, как к нему подходит человек с заряженным оружием, его организм уже не вырабатывал адреналин, наоборот, в таких ситуациях Римо лишь мило улыбался. Он твердо усвоил, что огнестрельное оружие – это лишь неуклюжее приспособление для швыряния камнями. К тому же совсем безобидными маленькими камешками.

И вот теперь Римо сидел и наблюдал за тем, как Фестер Доггинс и колумбиец швыряются друг в друга камнями. Иногда какой-нибудь из камешков вдруг летел в сторону Римо. Тогда Римо чуть-чуть наклонялся, и камешек со свистом пролетал мимо. Он давно уже прошел ту стадию подготовки, когда ему приходилось совершать резкие телодвижения для того, чтобы увернуться от пули. Его глаза научились прочитывать всю траекторию полета пули – от начала и до конца, подобно тому как опытный бильярдист рассчитывает траекторию движения бильярдного шара. Римо не знал, как это делает, точно так же, как бегун не понимает сложных взаимосвязей между мозговыми импульсами и сокращением мышц ног, что и составляет механизм бега. Он просто делал это – и все.

Когда стрельба утихла, остались только колумбиец, съежившийся в рулевой рубке яхты, и Фестер Доггинс, присевший на корточки за своим грузовиком. Все остальные отошли в мир иной. Римо ждал. Если один из оставшихся пока в живых убьет другого, то на долю Римо останется лишь половина работы. Было бы, конечно, здорово, если бы они оба прикончили друг друга, но Римо знал, что порой приходится умерять свои запросы.

Двое мужчин внизу, тяжело дыша, перезаряжали свои пушки. Неожиданно Фестер Доггинс поднял голову. И увидел Римо. Римо приветливо помахал ему рукой.

– Эй! – крикнул Фестер Доггинс. – Что ты за хрен с горы?

– Точно, Хрен-с-Горы, – представился Римо. – А также Мальчик-с-Пальчик собственной персоной.

– ФБР?

– Не-а. Сам по себе мальчик.

– Отлично. На чьей стороне ты хочешь быть?

– На своей, – честно ответил Римо.

Колумбиец, услышав голос Римо, поднял автомат и прицелился Римо в голову. Римо понял, что стал живой мишенью, ощутив некоторое давление в самой середине лба. Он перевел взгляд на яхту. Потом покачал головой и погрозил пальчиком:

– Нехороший мальчик. Не надо так себя вести, – ласково произнес он.

Колумбиец выстрелил. Римо слегка склонил голову набок, и пуля ударилась о камень, подняв фонтанчик брызг.