Призраки забытых могил

– Имеет, – уверенно проговорила Рената. – Дашка испугалась, когда его увидела. Чуть в штаны не наложила.

– Как зовут твою маму? – спросила Мара у мальчика. Она опустилась на корточки и заглянула ему в глаза.

Он молчал некоторое время, а потом сказал:

– У меня нет мамы.

– Ты жил в детском доме? С другими детишками?

Он покачал головой.

– В семье? – Это подтвердил. – А Ларису ты знаешь?

– У нее я жил потом. Она хорошая. А Даша плохая. Я ее боюсь. Не оставляй меня с ней, пожалуйста! – Это была самая длинная фраза, которую мальчик произнес. А в его глазах стояли горькие слезы. Не печали или страха, как до этого, а боли.

– Я никому тебя не отдам, Нео, – выпалила Мара и прижала ребенка к себе. Его сердце билось часто-часто. А ее – медленно. А через несколько секунд ритм стал одинаковым. Их сердца бились в унисон! – Ты мой человек, мой!

– Твой, – эхом повторил Нео.

– Ничего себе картина! – Этот возглас нарушил их гармонию. – Первый раз вижу, как этот мальчишка обнимается!

Нео вжался в Мару. Она взяла его на руки, и теперь он этому не сопротивлялся.

– Я принесла пышки, – сказала Дашка. – Нео, держи, – и протянула ему одну.

Отвернулся, не взял. Хоть его живот заурчал.

– Где тут ближайший магазин? – спросила Мара у Дарьи.

– За углом.

– Мы сходим, купим что-нибудь. Оставь пышки Масику.

Когда Мара с Нео удалились, Рената задала Даше волнующий всех вопрос:

– Кем тебе приходится мальчик?

– А он что говорит?

– Только я могу отвечать вопросом на вопрос, – встряла Элиза. – И то не всегда, потому что еврейка лишь наполовину.

– Моя сестра нянька Нео. Его родители разводятся, ребенка ей подкинули, а Лариска куда-то вздумала уехать, привезла его мне, чтоб посидела, я отказалась, и она, судя по всему, его тут бросила. Я не знала, что так дела обстоят…

– Какая же ты врушка, Тюля! – с ноткой ненависти проговорила Матвей. Она и раньше Дашку не любила. Но общалась, потому что так распорядилась судьба. – Мальчишка на тебя похож. Он твой, да?

– Нет.

– Колись, сука. Иначе я тебе как в старые недобрые в морду дам!

И она раскололась. Тюля по-прежнему боялась Матвея и очень на нее рассчитывала. Матвей умела улаживать дела!

– Тварь ты, конечно, – выслушав, вынесла вердикт Рената. – Что ребенка продала, ладно. За это не осуждаю. Все равно отказываться хотела, а тут и людям, с виду приличным, помогла, и денег заработала. Но как ты его могла бросить сегодня?

– Я думала, Лара за ним вернется.

– А шторки на окнах задвинула, – заметила Ленка. – Чтоб не видеть, так ли это?

Ее реплику Дашка проигнорировала. Для нее сейчас существовал один человек, тот, кто решит за нее, как поступить:

– Матвей, что мне делать?

– Ты уже все сделала, предала собственного сына. Не пять лет назад – сегодня. Нео больше не твоя забота. Ты ведь этого хотела?

– Но что, если его мать?..

– Нет у него матери. Нео сам так сказал.

– Бедный ребенок, – всхлипнула Элиза. Ее резко развезло. – Вроде две, а ни одной.

– Тюля раньше диву давалась, как это ее мать своих дочек скинула на полоумную бабку, – припомнила Ленка. – Говорила, что никогда такого не сделала бы. Но сама переплюнула ее!

– Ладно, замнем, – подвела итог этому разговору Матвей. – Есть проблема поважнее.

– Беда, я бы сказала! – возопила Элиза. После чего плюхнулась на лавку и утопила свое опухшее лицо в костистых ладонях. На одном из пальцев имелось кольцо. Дешевое, но блестящее. Богема с юности питала страсть к украшениям. – Апокалипсис для нас с вами…

– Вы зачем ей дали нажраться? – Это Рената обращалась к Ленке.

– Да она выпила всего ничего.

– На старые дрожжи?

– И со стресса. Она тебе рассказала по телефону о тех вещах, что нашла в почтовом ящике?

– Нет. Только о том, что ей есть что добавить к моей истории. И при личной встрече она это сделает.

– О чем вообще речь?! – вскричала Дашка. Она видела в окне лицо своего Масика и хотела к нему. О Нео позаботятся, остальное неважно. Только она еще не знала, что… Прошлое восстало из могилы!

– А я тебя сейчас введу в курс дела, – пообещала Матвей, но в этот момент зазвонил ее сотовый. Она взяла трубку, стала слушать, что ей говорят.

Элиза что-то вякнула, но Рената жестом велела ей замолчать. Та улеглась на лавочку и закрыла глаза. Остальные тоже не мешали. Но вглядывались в лицо Ренаты и поражались тому, как оно меняется. Несколько минут назад было красивым, правильным, то сердитым, то взволнованным, то нетерпеливым… Теперь же… Оно превратилось в маску, но незастывшую. Ленка сравнила бы ее с силиконовой. Но очень подвижной, анатомической. Через нее проступило истинное лицо Ольги Матвеевой, быдло-пацанки, грозы их детского дома.

– Что случилось? – спросила она у Матвея, когда та закончила разговор.

– Звонила дочь Алки Катюша. Мелкая пропала. Пошла в магазин за острыми чипсами и не вернулась.

– Мало ли, куда зашла по пути…

– Она отсутствует уже полтора часа. Телефон остался дома. Но страшно не это… – Матвей провела по лицу руками, будто возвращая себе образ Ренаты. – На коврике возле квартиры Катя нашла фигурку олимпийского мишки!

Часть вторая

Прошлое