Призванный Судьбой

— Вот и хорошо, — покивала головой старуха, поднялась и скрылась в наступающей темноте.

Утром, пока все спали, Хойсира поднялась, приготовила еду на три дня и запрягла лошадь в сани. У стойла ее уже ждала старуха в черном платке. Она подала Хойсире горшочек с медом:

— Оставь это своим, дочка, пусть полакомятся.

Хойсира поблагодарила ее и занесла горшочек в дом. Поставила на стол и, не оглядываясь, быстро выскочила за дверь. Села в сани, хлестнула вожжами лошадку и погнала ее к реке.

Затемно они проехали крепость, где разместились воины Артема, и к рассвету прибыли к реке. У пристани стояли лодки. Теснился торговый народ. Лодочники зазывали желающих прокатиться до каменной крепости. В некоторых суднах уже сидели бабы и мужики с мешками. Старуха шустро обежала ряд лодок и договорилась с перевозом.

— Чудно́ теперь тут, — проговорила она Хойсире. — Торговля небывалая появилась. Всё едут и едут… Три жемчужины нужно, дочка, — оборвала она свою речь. Хойсира отдала ей жемчуг и, привязав лошадь к дереву, пошла за старухой следом.

Мчались по льду быстро. Лодочник редко объезжал бугры, и бабы в страхе вскрикивали, когда лодка подпрыгивала. Шлепались задами на скамьи и ругали лодочника:

— Что творишь, охальник? Не мешки везешь, люд живой…

А он, смеясь, правил дальше.

— Терпите, бабоньки. Зато мигом домчу. У меня самый быстрый ледоход.

Ветер свистел за ушами, изморозь била в лицо и Хойсира прикрылась платком. Поездка вышла быстрой и волнительной. Чем ближе подходила лодка к замку Артема, тем сильнее женщину одолевало волнение. Лодка свернула в протоку, и лодочник ловко подрулил к берегу. Там уже толпились те, кто хотел убыть обратно на полуостров. Оттуда был кратчайший путь к западным и центральным племенам. Старуха и Хойсира сошли с лодки и по натоптанному снегу пошли к воротам города. Туда-сюда сновал многочисленный народ. Стража их пропустила, не обращая внимания, но перед входом в замок их остановили.

— Куда прешь, баба? — грубо окрикнул их стражник и перекрыл дорогу.

Хойсира развязала платок, и дружинник узнал ее.

— Госпожа Хойсира? — удивленно проговорил он. — Вы уже вернулись?

Хойсира молча кивнула. У нее в горле стоял комок. Ее помнили и называли госпожой. Значит, Артем не дал команду ее прогонять. Значит, он ждет ее и надеется, что она вернется. Попросит прощения, и будут они жить, как прежде… Надежда в ней вспыхнула с новой силой.

— Я могу пройти? — проглотив комок, спросила она.

— Конечно, госпожа, — отступил в сторону стражник. — А эта женщина с вами? — уточнил он.

— Со мной, — кратко ответила Хойсира и шагнула в створ ворот.

За порогом донжона она рассталась со старухой. Та прошмыгнула мимо стражников, поклонившихся Хойсире, и заторопилась к черному ходу. А Хойсира, окрыленная своими мыслями, поспешила наверх.

Она не бежала. Ей казалось, она летела. Поднялась на второй этаж. Прошла к своей комнате и распахнула дверь. Резко остановилась на пороге. В ее комнате находилась разлучница, а само помещение значительно преобразилось. Здесь больше ничего не напоминало о Хойсире.

На стенах висели гобелены. На окнах — тяжелые шторы. Диваны и диванчики располагались вдоль стен. На полу ковры. Везде была роскошь, к которой питала отвращение Хойсира. И Мила чувствовала себя тут полноправной хозяйкой. Сидя на диване у очага, она вышивала рубаху.

Сердце Хойсиры прострелила боль. Эта разлучница вышивала рубашку ее мужчине.

Мила обернулась, посмотрела на Хойсиру, не узнавая, и нахмурилась. Затем повела головой и спросила:

— Хойсира? Ты ли это?

— Я, — ответила та и вошла в комнату, прикрыв за собой дверь.

— Зачем ты приехала? — недоуменно спросила Мила.

— Я хочу поговорить с Артемом.

— С Артемом? Но он на войне. Его тут нет.

Хойсира не отрывала взгляда от рубахи.

— Это ему? — спросила она хрипло. У нее вновь перехватило дыхание.

— Да…

— Тогда я хочу поговорить с тобой, Мила.

— Проходи, Хойсира, садись за стол, и поговорим, — ответила Мила, приглашая жестом хозяйки. Сама села первой и подождала, когда та сядет с другой стороны. Прежнего почтения к дикарке она явно не испытывала и нарочито вежливо показывала ей, что она теперь тут хозяйка. Хойсира сняла платок и расстегнула шубейку. — Так о чем ты хотела со мной поговорить?

Хойсира молча обвела взглядом свою бывшую комнату. Потом посмотрела на Милу. Волосы Милы были уложены в прическу, женщина была нарядна и пахла благовониями. А от Хойсиры исходил запах запрелого пота. Взгляд ее потемнел.

— Мила, уйди. Не становись между мной и Артемом, — произнесла Хойсира.

— Куда уйти? Хойсира, ты о чем? Ты бросила своего мужчину, а он тебя отверг за то, что ты его променяла на другого. Спуталась со вдовцом и не захотела быть с Артемом. Он сильно страдал… А я помогла ему…

— Это ты виновата, что он от меня ушел. Это ты его соблазнила своими прелестями, тварь! — не выдержав, закричала Хойсира. — Я видела, как вы бесстыдно миловались в Хволе. Паскудница! Заманила моего мужчину своей мокрой дыркой, сладким ртом… Я все видела… Ты раздвигаешь ноги перед всеми мужиками. По-хорошему прошу, уйди. Я сама решу наши проблемы с Артемом.