Призывая Луну

Он берёт мои плечи своими крупными руками и вращает моё тело так, чтобы я смотрела на фонтан. На мгновение я забываю, что это день рождения, потому что пузыри вылились из чаши и катятся по ухоженной траве, как будто кто-то (возможно, я сама) случайно положил стиральный порошок вместо моющего средства для посуды. Кто мог подумать, что это может вызвать такой огромный беспорядок?

Затем я чувствую, как что-то опускается на мою шею. Я опускаю взгляд. Молодой месяц, усыпанный скрывающими ветвями сосен, освещает серебряную цепочку. Я поднимаю её и вижу прекрасную полную луну из синего камня, который я узнаю сразу. Аквамарин — точно такого же цвета, как мои глаза — сверкает магией, которую я никогда не почувствую.

Я поворачиваюсь и смотрю на Ли, глотая несколько раз и моргая, пытаясь не рассыпаться в слезах. — Мне нравится, — наконец удаётся прошептать.

Его улыбка выглядит грустной. — Мама и папа вложили немного лунной магии в него. Она не продержится, потому что ты… — Его слова затихают.

— Потому что я Мундан — обычная, — заканчиваю я за него. — Ли, в тысячный раз. Всё в порядке. Мне не важно, что у меня нет магии, и этот ожерелье красиво и без помощи луны… — Я приостанавливаюсь, подмигиваю ему своей самой хитрой улыбкой и добавляю: — Моя выдающаяся личность вполне достаточно магическая сама по себе.

Ли Мунстрак. Как и остальные его семья, он наполнен магией полной луны, под которой он родился. Мои мама и папа были Мунстраками тоже. Но не я. Я не родилась под нужным знаком луны, и луна определённо не была полной. Так что я просто… я. Но все в порядке. Я пришла к согласию с тем, что я Мундан, когда была ещё ребёнком. Желать чего-то, чего я никогда не смогу иметь, это глупая трата времени, плюс я себе нравлюсь такая, какая я есть.

Ли выдыхает длинным вздохом и, как всегда, смотрит на меня так, будто не понимает, почему для меня нормально не иметь магии. — Ну, я рад, что тебе понравилось. Я хотел, чтобы у тебя было что-то, что ты могла носить, чтобы ты не забыла обо мне этим летом.

Я прижимаю руки к ушам, как будто мы снова дети, и он пытается рассказать мне одну из его страшных историй. — Нет, нет, нет, это мой день рождения. Я не слушаю. Сегодня вечером не говорим о грустном.

— Рен, суббота. Почти воскресенье. Я уезжаю в воскресенье вечером на Остров Луны. Мне бы хотелось, чтобы у нас было больше времени, чтобы пообщаться, но у нас его нет. Я уеду. Завтра. И ты знаешь, что они забирают наши телефоны и компьютеры. Я не смогу поговорить с тобой месяцами, а потом—

— Нет! Мы не будем об этом говорить! — Слова вырываются из меня громче, чем я ожидаю. Я не хочу говорить о том, что, кажется, подстерегает нас, большое и грустное, навсегда. Мы разные. Не потому, что я считаю себя девочкой, а его парнем. Не потому, что я белая, а он черный. Мы разные, потому что Ли Мунстрак, а, хотя я и не должна быть такой, но я Мундан. Эта разница, между нами, никогда меня не беспокоила до сих пор, потому что достижение восемнадцати и окончание школы казалось мне всегда вечностью впереди. Теперь, когда эти вечности прошли, я понимаю, что это меня беспокоит. Но не из-за магии или её отсутствия. Это беспокоит меня потому, что я только что вернула его — на мгновение (ну, двадцать четыре часа, но кажется, что мгновение) — и теперь он уедет и отправится на магический остров, полный других Мунстраков, где он узнает всё о том, как использовать свою магию и вступить в потрясающее будущее. Будущее без меня. Будем ли мы всё ещё лучшими друзьями после этого? Будет ли он считать меня слишком скучной? Слишком обычной?

Я не хочу об этом думать. Я не хочу об этом говорить. Не сейчас, в эту крошечную оставшуюся, между нами, минуту времени, и сегодня мой день рождения, поэтому мне это не нужно. — Посмотри на время. Спорим, это уже мой настоящий день рождения. Эй! — Я продолжаю, пока он не остановит меня. — Сфотографируй меня у фонтана!

Ли вздыхает, но снова вынимает телефон из кармана. — Пять минут до полуночи.

— Да! Давай! Я буду очень быстрая — и незаметная. — Я рванулась к фонтану, теперь превратившемуся в гигантскую, пенящуюся кучу. Пузырьки везде, и я влетела в них, хихикая, когда они поднимались вокруг меня. Повернувшись к Ли, я подняла изящное ожерелье так, чтобы полная луна ласково качалась, сверкая как пузырьки, которые окружали меня в серебряном свете. — Лактозная непереносимость! — Улыбнулась я, вспоминая эти слова, которые мы с Ли использовали вместо сыра с тех пор, как у нас были ужасные фотографии с восьмого класса.

Ли тихо смеется и делает фото. Прежде чем он успевает убрать телефон, я говорю: — Подожди! Сколько до полуночи сейчас?

Он глядит на экран. — Две минуты.