Про девушку, которая была бабушкой

Туника из джунглей хороша тем, что имела завязки – по горловине шнурок прятался в кайме – и можно регулировать декольте путем стягивания или растягивания шнурка. Надев тунику и затянув шнурок до максимальных сборок, я имела нечто вроде платья-балахона. И выглядела как девушка в пестром наматраснике!

Не будем поддаваться панике! Если взять шелковый шарфик, опять-таки Машин подарок, скрутить его в жгут, повязать вокруг живота (нет у меня живота!) вроде пояска… Ну-у-у… как-то… терпимо. Можно сказать авангардно, если не сказать нелепо. Талию подчеркнули, ножки представили. Когда у меня была талия? В прошлом столетии – и это не фигура речи, а исторический факт.

С обувью швах. Тридцать седьмой размер давно превратился в разлапистый сороковой. Относительно новые кроссовки, но ступня в них бултыхается как пестик для размалывания специй, который кому-то взбрело засунуть в чайник. Большое спасибо современным дизайнерам от высокой моды! Теперь кроссовки носят с чем ни попадя. Видела по телевизору: дивы иностранные в легких платьицах и в кедах, наша очень хорошая актриса на премьере фильма – в вечернем наряде и в кедах. Я тогда подумала: «Куда катится мир? Совсем кутюрье чокнулись!» Они чокнулись к моей большой выгоде.

Я топталась в прихожей перед зеркалом, рассматривала себя в наряде почти от кутюрье, немного попрыгала. Выходить за порог было страшно. Хотелось, но страшно. Если на четвереньках… Так! Помолодеть не значит сойти с ума! Вперед! Смелее!

Подход к двери насчитывал несколько попыток. «Правило туриста» – наше с Данькой правило, а теперь уже и его семьи. Сходить в туалет не когда хочется, а когда есть возможность. Кофе я допила? Проверила, допила. Закрыть балконную дверь, вдруг случится гроза, тайфун, смерч, торнадо, служба МЧС передаст штормовое предупреждение и… И что? Мою квартиру вырвет из кирпичного дома, унесет как домик-фургон Элли и Тотошки? Тут вам не Изумрудный город, а обыкновенная Москва. Еще раз выполнить правило туриста не помешает. Собираюсь на выход с такой ужасной сумкой? Старческий ридикюль! Уж лучше бросить кошелек (телефон, ключи) в пакет.

Ах! Как мы, студентками, ценили импортные пластиковые пакеты! Мы их покупали у зарубежных студентов. Стирали, укрепляли скотчем изнутри и жутко расстраивались, когда пакет приходил в негодность. Мало кто догадывался рассмотреть надписи на пакете. Главное, чтобы было импортно и цветасто.

– Ленка! – однажды схватила я подругу за руку. – У тебя на пакете реклама презервативов! Читай: «Condom for all and forever».

– Сашка! – простонала любимая подруга. – С тобой всегда так! Я за пакет негру с истфака три рубля отдала! И кондом – это не гондон!

– Просто его зарубежный брат, от тети, эмигрировавшей после революции.

– Какие на фото парень и девушка! – чуть не плакала Лена. – Они в секунде от поцелуя…

– Так ведь с презервативом в кармане, – извинительно хихикала я. – Выкини, забудь! Иначе тебе не светит познакомиться с парнем, владеющим английским в программе спецшколы.

– Как же! – возмутилась Лена. – Выбрось! Я его в общежитии вьетнамкам загоню. За пять рублей или даже за семь. У них русский дремуч, без деления на мужской и женский роды, а глаголы без времен: Я сегодня хорошо вчера покушал – это она у меня таблетку от поноса хотела попросить. Не в деньгах счастье! С чем я на свидание пойду?

Выбирая достойный пакет, я усеяла пол недостойными из коробки под раковиной в кухне – там хранились пакеты для мусорного ведра. Пластиковая сумка из книжного магазина: интеллигентная, с изображением книжных полок, приятного цвета, почти не мятая.

Я готова на выход. Надо идти! Почему надо? Кому надо? Новому телу, то есть старому, то есть не старому, а юному…

Лифт. Я всегда поднимаюсь и спускаюсь на лифте. Живу на третьем этаже. Я не видела ступенек между этажами много лет.

Данька, охламон-озорник, тогда студент, повесил в подъезде объявление: «Внимание! Лифт вниз не поднимает! Будьте осторожны!» И люди ходили пешком. Кроме меня никто не увидел нелепости вниз не поднимает. Я объявление сорвала. Данька потешался: «Инерция мышления у людей зашкаливает!» У меня сейчас зашкаливает страх, иррациональный и одновременно щекочаще-приятный. Как в детстве, на даче, когда я, на спор, ночью отправилась на деревенское кладбище нарвать черемухи.

Лестница, металлическая дверь на улицу, крыльцо, двор, припаркованные машины, детская площадка, мамаши с колясками, дворники-таджики сбились в группу, о чем-то лопочут… Они меня рассматривают! Мою грудь, не упакованную в броню лифчика. Спокойно! Они еще не знают, что я без трусов. Хорошо, что нет ветра. Помните, знаменитый кадр, где у Мэрелин Монро вздымается юбка? Фильм назывался «Зуд седьмого года», и потоки воздуха, хулиганившего с платьем, дули из вентиляционных решеток в асфальте. Такие имеются только в Америке? Вдруг у нас тоже появились? Я медленно двигалась и осматривала землю как минер на задании.

– Что-то потеряли? – подошел ко мне один из дворников.