Проблема для некроманта – 2

Свекор молча протянул мне лист со схемой. Едва глянув на него, я закрыла глаза – мозг отказывался воспринимать эту мешанину даже несмотря на то, что основные моменты выглядели уже знакомыми. Затряслись руки, и я бы выронила листок, но на запястье легла сухая горячая рука, и дрожь прошла. Я заставила себя открыть глаза, внимательно вглядеться в схему.

– Не бойся, девочка, – улыбнулся Стерри. – Я помогу.

Тетрадка спланировала со стола в центр свободного пространства между дверью и столом – помнится, впервые оказавшись в кабинете Винсента, я удивилась его размерам. Свекор потянул на себя листок, и вокруг тетради на полу начали появляться огненные письмена.

– А что, так можно было? – вырвалось у меня.

– Строго говоря, это жульничество, – ухмыльнулся свекор. – Так ты совершенно ничего не запомнишь и ничего не поймешь. Но если сейчас мы не справимся, времени запоминать и понимать просто не будет. Так что…

Я схватила протянутый мел. Не знаю, как профессору удалось настолько точно рассчитать воздействие, но огонь лишь расчертил лак на паркете тончайшими линиями, напомнившими развивающие детские раскраски, в которых нужно обвести рисунок, намеченный пунктиром.

Отличная шпаргалка, и зря он решил, что так я ничего не запомню и не пойму. Наоборот, пока я обводила символы один за другим, ум раскладывал их по полочкам. Вот эти – нечто вроде резонатора, собирающего потоки магии так, чтобы они, складываясь, многократно усиливались. Вот комбинация, позволяющая обращаться к духу, а вот символы, чтобы обратиться к телу. А теперь – обращение к разуму, как на той схеме, с помощью которой я распознала и исправила ментальное воздействие, одурманившее Винсента. Ну и в завершении – связки, нечто вроде клея, собирающего элементы в сложную композицию.

Колыхнулась смерть, да так сильно, что я подпрыгнула. Выброс был, пожалуй, не слабее выброса кровавой магии из артефакта, подброшенного ведьмаком.

– Щедра к мальчику Предвечная, – хмыкнул профессор. – Не любит он, вишь, боевую некромантию. Может и правильно, что не любит, а то бы великоват соблазн оказался.

– Но откуда он возьмет материал сейчас? – изумилась я.

Или как там это называется? Смерть повсюду, но сила же не вещественна? Чтобы поднять зомби, нужен труп. Или нет?

Наверное, я в очередной раз выразилась неверно, но свекор понял. Улыбнулся – ох, не к добру эта маска доброго дедушки!

– А песики, думаешь, откуда взялись? Ты хоть раз пыталась смотреть, что там у вас во дворе прикопано?

Меня передернуло. В голове тут же завертелись догадки одна жутче другой. Аккомпанируя им, с улицы донеслись крики ужаса и ярости. Я невольно обернулась к окну – как там Винсент? Заставила себя вернуться к работе. Потом расскажет, что у нас прикопано во дворе, или сама посмотрю, тоже потом. Если я сейчас начну глазеть во двор, никакого «потом» у нас может и не быть.

Закончив схему, я тщательно перепроверила ее по наброску профессора. Во дворе бесновалась магия, крики сменялись жутким воем, и очень хотелось быстрее начать действовать. Но если я ошибусь сейчас, разбираться, в чем причина неудачи – в неправильной схеме или неверной копии – будет некогда и некому. Значит, ошибаться нельзя.

Но чем дольше я изучала схему, тем крепче становилась надежда. Правильное решение всегда красиво, будь то математическая формула или архитектурный проект, а эта схема, при всей ее сложности, выглядела красиво. Гармонично.

Или мне просто безумно хотелось верить в лучшее?

– Не вижу ошибок, – сказала я, наконец.

Свекор кивнул, подтверждая, что схема перенесена правильно. Достав уже знакомый мне стилет, начал закатывать рукав.

– Ты уже теряла кровь сегодня, – сказал он в ответ на мой немой вопрос.

Я потянулась к ножу.

– Прошу прощения, но вы немолоды, и восстанавливаться придется дольше. – Кто его знает, сколько крови потребует это заклинание. Не хотелось бы свести свекра в могилу. – К тому же я женщина, мы легче переносим кровопотерю. Эволюция… Предвечная об этом позаботилась.

– Лунные дни? – прищурился свекор.

– И роды.

Я попыталась забрать нож, но Стерри полоснул по вене прежде, чем я успела схватиться за рукоять. Все, что оставалось – подхватить силу и перенаправить ее в схему.

Мой разум снова расщепился. Я-Инга обмирала от страха и волнения. Я-профессор наблюдал за всем с отстраненным любопытством, и лишь в глубине души билась тревога. Еще несколько незнакомых «я» боялись, ярились, недоумевали. Я-Винсента не ощущалось, но прежде, чем страх за него достиг сознания, разум накрыло еще одно «я» – накрыло и заполнило до конца.

Столько зависти, ненависти и злобы было в этом «я», что меня едва не стошнило.

Почему кому-то все, а другим – ничего? Почему кто-то должен лишиться в лучшем случае дара, в худшем – жизни за то, что не выбирал сам и никак не мог изменить? Ничего, он еще посмеется последним. Нужно только разобраться с живучей девкой и зазнайкой-профессором, считающим себя выше остальных. А чем он лучше, собственно? Его заслуга лишь в том, что выживший из ума старикан решил завести питомца и баловал его, как иные балуют комнатную собачку!