Проблема выбора

– Госпожа Редфилд, вот нечаянная радость! Прошу вас, присаживайтесь! Кофе? Или, помнится, вы любили аквавиту с островов, не желаете?

– Спасибо, господин Бонне. Кофе будет достаточно.

Антиквар не стал вызывать кого-нибудь и требовать подать кофе. Он прищелкнул пальцами, и на его столе загорелась спиртовка под устройством, в котором я опознала небольшую, на пару чашек, кофеварку эспрессо. Спиртовка горела под нижней емкостью, а верхняя была закреплена в качелях так, чтобы при наклоне кофеварки жидкость из носика полилась в чашку.

– Отличная вещь! – оценила я. – Когда работаешь, самое то, чтобы не отвлекаться.

– Желаете такую же? – Взгляд его стал острым. – Кажется, был где-то еще экземплярчик.

– Благодарю вас, я подумаю. – Я попробовала кофе. – Превосходный сорт, это «Марагоджип»?

– О нет, это «Эль Сальвадор Халатенанго»! Чувствуете цветочный аромат и привкус миндаля и какао?

Откровенно говоря, ничего этого я не чувствовала, а слова «привкус миндаля» вообще наводили на мысль о цианиде. Но кофе был совсем неплох, и ответить пришлось неопределенным мычанием. Наконец я отставила чашку и сказала:

– Итак, господин Бонне, вы даже не задаете мне вопроса, зачем я здесь?

Мой визави пожал плечами.

– Мы с вами давно знакомы, госпожа Редфилд. Признаюсь, я всегда старался работать так, чтобы моя деятельность не вызывала у вас вопросов, поэтому уверен, что вы пришли по важному делу. Для вас важному, – подчеркнул он. – Со своей стороны я готов помочь вам, чем смогу…

«Если это не затронет деловых интересов», – дополнила я мысленно. Впрочем, ничего другого от Бонне и не ожидала.

– Хорошо. – Я кивнула. – Думаю, мы друг друга понимаем. Итак, позавчера вечером между девятью и одиннадцатью часами один важный для меня господин вышел из своей спальни и исчез где-то в Лютеции. Я предполагаю, что это могло произойти скорее в Желтом районе, чем где-то еще. У меня к вам просьба: узнайте по своим каналам, не было ли о чем-то таком слышно.

Протянув собеседнику магокопию портрета разыскиваемого, я откинулась на спинку кресла.

Тихо хмыкнув, тот взял портрет и всмотрелся. Судя по тому, как сузились его глаза и дернулись губы, королевского секретаря Жан-Пьер узнал. Впрочем, никакого секрета в его существовании не было, время от времени на газетных и журнальных иллюстрациях он стоял за спиной его величества. Да и внешность у Форарльберга была примечательная: очень высокий, очень худой, с лицом узким, словно лезвие секиры, длинным носом и бледно-голубыми, будто выцветшими глазами.

– Имя пропавшего и место, откуда он ушел, вы мне, конечно, сообщить не можете? Ну да, я так и думал. На данный момент, как вы понимаете, никакой информации у меня нет. Но я узнаю. Как вам сообщить, если что-то будет?

– Магопочтой сможете? Вот и прекрасно. И… – Я помедлила, но решилась все же договорить: – И работодатель этого человека о нем волнуется. – Господин Бонне лишь прикрыл глаза, и я продолжила: – Второй вопрос совсем пустяковый. Возможно, пару месяцев назад кто-то искал исполнителей для грязной работы в провинции, в пяти или шести разных местах по всей Галлии. Если исполнители найдутся живыми, мне бы хотелось их расспросить о личности заказчика.

Попрощавшись, я вышла. В торговом зале лысого покупателя сменила парочка – веселая блондинка с немолодым представительным мужчиной, и продавщица вместе с Кочанчиком что-то им оживленно предлагали. Жизнь продолжалась.

К списку встреч я решила добавить своего непосредственного начальника и открыла портал в офис Службы магбезопасности.

– Шеф вернулся? – спросила у дежурного при входе, молодцеватого сержанта.

– Так точно, госпожа коммандер, – козырнул он. – У себя.

Взлетев по лестнице на верхний этаж, я кивнула секретарше и без стука вошла в кабинет. Равашаль с деловым видом что-то разглядывал через ювелирную лупу. Когда я вошла, он сдвинул окуляр на лоб и спросил:

– Хочешь взглянуть, что мы нашли в багаже у твоего усохшего покойника?

– У Кальста, что ли? Ну и что же?

– А вот посмотри! – Он выудил из ящика стола второй окуляр и протянул мне.

Я затянула ремешок и сдвинула линзу на глаз. Склонившись к предмету, который изучал Равашаль, я поняла, что это пластина из желтого металла, на которую нанесены черные полоски. Или точки? Подкрутив лупу, увидела, что точки – это крохотные руны, причем данный рунический алфавит я видела впервые, о чем и сообщила.

– Руны Беагнота, как мне сказали высоколобые старцы из твоей академии, – ответил он. – Они обещали сегодня к вечеру прочитать текст.

– Ладно. – Я содрала со лба лупу. – А отчего ты так запал на эту штучку?

– А ты не хочешь посмотреть на нее магически?

Включив особое зрение, я взглянула на пластину и присвистнула: густым облаком над ней висела чернота. Тьма. Совершенная в своем роде Тьма, не приемлющая ни луча света даже для того, чтобы подтвердить свое существование.

– Проклятие? А не многовато на одного мелкого жулика? И амулет, выкачивающий всю энергию, и такая темная штучка?