Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе

Сокращение представительства бондов изображается в законах как льгота, сделанная крестьянам королевской властью. Для бедного крестьянства это, несомненно, и было льготой, независимо от тех социальных последствий, которые неизбежно должно было иметь такое изменение крестьянского представительства в органах управления.

В средневековой Исландии право-обязанность посещать общее собрание острова — альтинг распространялось на всех свободных мужчин. Уклонявшиеся от посещения альтинга должны были платить выкуп, шедший в пользу участников альтинга (thingfararkaup — плату за поездку на

тинг). Малоимущие пользовались льготой: от посещения альтинга они были освобождены.

В таких странах, как Исландия и Норвегия, обязанность посещать публичные собрания была особенно тяжелой, ибо население жило очень разбросанно, а в природных условиях Скандинавии (горы, фьорды) поездка даже на сравнительно незначительное расстояние подчас превращалась в целое путешествие. Трудность заключалась, однако, не только в этом. Уезжая на тинг, бонд оставлял свое хозяйство. Из саг видно, что бонды

, принимавшие участие в собраниях тингов, были владельцами рабов, вольноотпущенников, имели многочисленных домочадцев, которые трудились в их усадьбах.

Единственным способом радикально избавиться от всех публичных обязанностей, сопряженных с правами свободного человека, в условиях раннего средневековья был отказ от этих прав, т. е. отказ от независимости, от личной свободы. Говоря о росте частной вотчинной власти, об иммунитете, обычно подчеркивают важную роль, которую он играл в укреплении власти феодалов над зависимым крестьянством, в его эксплуатации. Но наряду с этой совершенно правильной мыслью не позволительно ли будет высказать и другое предположение: в установлении частной власти вотчинника (не в ее дальнейшем развитии, которое обычно вело к усилению эксплуатации крестьян и к росту их бесправия, а именно в установлении ее) в ряде случаев могли быть заинтересованы и сами крестьяне. Тем самым они уклонялись от тягостной повинности участвовать в публичных судебных заседаниях, главное же — избавлялись от разорительных штрафов, грозивших свободному человеку. Вотчинник в собственном суде не был обязан придерживаться предусмотренной варварскими Правдами системы наказаний, которая сложилась еще в период, когда возмещения уплачивались не индивидом, а родственной группой.

Известно, что в число «людей наших» (homines nostri), упоминаемых в «Капитулярии о поместьях», входили, наряду с

сервами, также и зависимые люди, из числа бывших свободных. В титуле IV капитулярия проводится разграничение между проступками, совершенными «людьми нашими» по отношению к господину, и преступлениями против «других людей», очевидно, не входивших в сферу его частной власти. Преступления второго рода караются «по закону»: очевидно, если преступник не был сервом или литом, его должны были судить в качестве свободного. Проступки же по отношению к господину наказывались, помимо уплаты возмещения, бичеванием («исключая человекоубийство и поджог, за что следует штраф»). Это значит, что одного и того же человека могли судить то как свободного, то как несвободного, в зависимости от характера преступления и от того, против кого оно было содеяно. Следовательно, свободный человек, отдавшийся под власть феодала, мог быть в ряде случаев судим как несвободный, что освобождало его от части ответственности за совершенный им проступок. Королем Кнутом в Англии было издано распоряжение, которым запрещалось господам выдавать своих зависимых людей то за свободных, то за несвободных, смотря по тому, как им ленче было защищать их в суде[220]

Используя сеньориальную юстицию в качестве средства внеэкономического принуждения, а доходы от нее как один из каналов выкачивания из крестьян феодальной ренты, крупный земельный собственник вместе с тем не был заинтересован в полном разорении подвластных ему людей. Система наказаний в варварском обществе и в обществе феодальном (применительно к крестьянину) была глубоко различна, и в общем, по-видимому, можно признать, что в последнем она в большей мере считалась с необходимостью сохранить крестьянское хозяйство (как объект эксплуатации), не допустить его до полного разорения. Достаточно напомнить статью 20 «Великой Хартии вольностей», запрещающую при наказании виллана конфисковать его инвентарь, необходимый для обработки его надела и домена лорда. Варварские Правды, напротив, нередко исходят из предположения о возможности полного разорения свободного в результате уплаты штрафа или вергельда[221].