Пробуждение

– Вест. Позволь дать тебе личный совет: в Центре мы говорим, что проблемы существуют только для того, чтобы вдохновлять нас на поиск их решения. Не служи для меня источником вдохновения.

С этими словами Лайл исчез за внутренней дверью. Уилл вышел в фойе, где его ждала Брук. Сделав несколько шагов, он пошатнулся и был вынужден прижаться к стене. У него снова потемнело перед глазами и подступила тошнота, как в аэропорту, но на этот раз ему стало гораздо хуже.

– Тебе плохо? – спросила Брук.

Уилл застонал, прижав ладони к вискам. Брук прислонилась к стене рядом с ним. Было видно, что ей до сих пор страшно.

– Как ты это сделал? – шепотом спросила она.

«Интересно, что она видела или почувствовала из того, что там произошло?» – подумал Уилл.

– Что сделал? – прошептал он.

– Вот так выстоял против Лайла. Ни разу не видела, чтобы это хоть кому-нибудь удалось.

№ 91: НЕТ И НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НИКАКИХ ГРАНИЦ ДЛЯ ТОГО, НА ЧТО ГОТОВ ПАРЕНЬ РАДИ СВОЕЙ ИЗБРАННИЦЫ.

– Не терплю нахалов, – сказал Уилл.

Брук вложила в его ладонь мобильник Нандо. Уилл проворно убрал его в карман.

– Пошли, поднимемся наверх, – сказала Брук и взяла его за руку. – У тебя из ранки кровь пошла.

Отсек G4–3

Брук решила, что Уиллу не стоит подниматься по лестнице пешком, и на четвертый этаж они добрались в большой, отделанной деревянными панелями кабине лифта. Уилл очень старался держаться уверенно – ради Брук, но ощущение у него было такое, будто кто-то вывернул его наизнанку и утопил в колодце.

Лифт доставил их в центральное фойе – ярко освещенное, с диванами красочных цветов. От этого вестибюля в разные стороны разбегались коридоры – как спицы от ступицы колеса. Брук повела Уилла по одному из коридоров. В стороны расходились более короткие проходы. Повернув в последний из этих проходов налево, Брук достала из кармана пластиковую карточку-ключ. Они подошли к белой двери, помеченной четырьмя крупными буквами: G4–3.

– В каждом общежитии – четыре этажа. На каждом этаже – двенадцать отсеков. В каждом отсеке – пять студентов.

Уилл быстро провел в уме подсчеты: «В Центре – одна тысяча триста шестьдесят учащихся».

Брук провела карточку по щели в устройстве над дверной ручкой. Прозвучал электронный сигнал. Они вошли в просторное восьмиугольное помещение, в потолке которого имелось несколько световых окон. Комната была залита солнечным светом. Резкие архитектурные линии смягчались островками удобных диванов и мягких кресел приглушенных цветов. Брук подвела Уилла к небольшой, но снабженной всем необходимым кухонной зоне, где стоял обеденный стол в окружении пяти стульев.

– Посиди тут, – сказала Брук и помогла Уиллу сесть на стул. – Я сейчас.

Она исчезла за одной из пяти дверей, расположенных по периметру восьмиугольной комнаты. Уилл огляделся по сторонам. Стены комнаты были забраны встроенными книжными полками. В самой середине комнаты, на ступеньку ниже, находился круглый каменный очаг, вокруг которого лежали большие подушки и коврики. В разных концах комнаты Уилл заметил два старинных черных телефона. Ни телевизоров, ни компьютерных мониторов. Из-за этого комната казалась вырванной из времени.

Из-за одной из закрытых дверей доносилась классическая фортепианная музыка. Кто-то упражнялся в игре. Кто-то талантливый и очень техничный. Вернулась Брук и принесла ватные шарики и бутылочку перекиси водорода. Она откупорила бутылочку и смочила лекарством тампон.

– Ты не обязана это делать, – сказал Уилл. – Я могу вернуться в больницу.

– Я два года работала помощницей медсестры – думаю, справлюсь, – сказала Брук. – А моя мама – врач. Наклони голову. Вот так.

Она откинула волосы со лба Уилла и сняла повязку. Когда она положила ее на стол, Уилл увидел, что повязка насквозь пропиталась кровью. Брук принялась нежно прикасаться тампоном с перекисью к шву на виске Уилла. Он всеми силами старался не морщиться от боли. Брук старалась работать как можно более аккуратно. Она даже губу прикусила.

– Шов не разошелся… и кровотечение прекратилось. Небось чертовски больно?

– Нет, – процедил сквозь зубы Уилл.

– Врун. Я бы орала как резаная.

– Говоришь, помощницей медсестры работала, да?

– Заткнись.

Брук закончила обработку раны и приготовила новую повязку.

– Как ты тут оказалась? – спросил Уилл.

– Мой отец – выпускник Центра. Мое поступление куда-либо еще даже не обсуждалось.

– Значит, это не имело никакого отношения к результатам тестирования?

– Результаты у меня были отличные, но детей из привилегированных семей сюда принимают, так сказать, по блату. Я с третьего класса знала, что буду учиться здесь. – Она закрепила пластырем новую повязку. – Вот так. И не вздумай кому-нибудь проболтаться, что у тебя есть мобильник.

– Не проболтаюсь, если ты не проболтаешься.

Брук посмотрела на него серьезно.