Пробуждение

Ее брови напряглись, это был первый признак жизни, который он увидел с тех пор, как началась стрельба.

Он просунул руку между ними и грубо сжал ее щеку. "Все верно. Ты жива, и я никуда тебя не отпущу".

"Потому что я принадлежу тебе?" Наконец, в ее глазах зажглась искра. "Скажи правду. Я такой же расходный материал, как и все те люди там. Только вот, я забыла. Я все еще полезна для тебя. А может, уже не так сильно. Я не могу быть пешкой для Титанов, если они были готовы убить меня сегодня ночью, только чтобы добраться до тебя".

Он позволил ей говорить только потому, что она наконец-то снова подавала признаки жизни, но каждое слово из ее уст только больше злило его.

"Расходный материал?" Он не мог сдержать недоверие в своем голосе.

Но она либо не слышала его, либо делала вид, что не слышит. "Сопутствующий ущерб", — сказала она. "Мы все для тебя просто сопутствующий ущерб. Ничто имеет значения, кроме твоих планов. Тебе плевать на всех и вся".

Его бедра подались вперед от ее дерзости, его твердый как камень член грубо уперся в ее бедро. Ее тело переместилось так, что он оказался между ее бедер. Его член плотно прижался к ее телу.

Ее глаза распахнулись, очевидно, она только что осознала, что сделала, в то же время, что и он.

Он ухмыльнулся, глядя на нее. "Твое тело знает, кому ты принадлежишь".

Ярость зажгла ее глаза, но его голова уже опускалась, захватывая этот пышный рот. Укрощая его.

Или, по крайней мере, пытался. Она прикусила его губу и выдернула руки вниз из того места, где он держал их над ее головой, и начала бить его ими. Так, как котенок может избить льва.

Он снова легко поймал ее запястья и зажал их над головой. Она закричала с такой яростью и разочарованием, что находящиеся снаружи Тени наверняка услышат и поинтересуются, что за чертовщина здесь происходит.

Но Маркусу было все равно, услышат ли они. Ему было наплевать на все, кроме неистовой, яркой и сияющей богини в его объятиях.

Он мог потерять ее. Он едва нашел ее и мог потерять

ее.

Все было точно так же, как четыре месяца назад, когда ее везли на каталке в операционную, только хуже. Потому что теперь у него было еще четыре месяцев, чтобы знать ее, еще четыре месяца, чтобы приходить домой и находить ее сладкое тело в своей постели, всегда такое горячее и восприимчивое к нему. Еще четыре месяца ее умные глаза смотрели на него, бросая вызов, не позволяя ему оставаться безнаказанным, и он…

"Я люблю тебя".

Это вырвалось из его уст прежде, чем он успел осознать, что говорит.

Кора замерла и перестала бороться, растерянно глядя на него.

Но Маркус не был растерян, больше нет. "Я люблю тебя, богиня".

Ему захотелось рассмеяться, такая тяжесть свалилась с его плеч, наконец-то признать то, что он так долго пытался отрицать. Он любил ее уже давно. Так давно, что он не мог вспомнить, как это — не любить ее.

Кора покачала головой туда-сюда, нахмурив брови. "Нет. Ты просто хочешь использовать меня. Я слышала тебя. В ту ночь, когда я очнулась от комы. Я слышала тебя и Шаро".

Черт.

Он отпустил ее руки и снова обхватил ее щеки. На этот раз нежно. "Я — задница. Я не знаю, что ты слышала той ночью, но я был трусом. Уже долгое время. С тех пор, как я встретил тебя, ты заставила меня чувствовать себя… -"

Он покачал головой. "Ты отличаешься от всех, кого я когда-либо встречал. Я другой, когда я с тобой. Я думал, это слабость".

Ее огромные голубые глаза изучали его взад-вперед, словно она с ужасом пыталась поверить в то, что он говорит. Он все так испортил, но он все исправит, загладить свою вину перед ней.

"Но это не слабость". Он сузил глаза и прижался лбом к ее лбу, нуждаясь в ее понимании. Теперь все было ясно. "Ты — моя сила. Ты омываешь меня. Без тебя я ничто. Все это ничего не значит без тебя. Я люблю тебя".

"Перестань это говорить", — прошептала Кора.

Маркус покачал головой. "Никогда. Я люблю тебя".

По щекам Коры катились крупные слезы. "Не говори этого, если не имеешь в виду. Пожалуйста. Не надо…", — ее голос прервался, голова качалась взад и вперед. "Не надо — "

"Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю…"

Его слова оборвались, когда Кора обвила его шею руками и прижалась ртом к его рту.

Упиваясь ее поцелуем, он подхватил ее на руки и понес в спальню. Он положил ее на кровать и прижался к ней. "Богиня", — улыбнулся он ей в рот.

"Сейчас", — задыхаясь, пролепетала она, извиваясь под ним и стягивая с себя платье. Он помог, разрывая ткань и лаская ее сладкую киску. Боги, она была мокрой.

"Это мое", — напомнил он ей. Она кивнула так неистово, что он захихикал. "Пока ты помнишь, кому ты принадлежишь". Большим пальцем он погладил ее любимое место, слева вверху от клитора, и ее тело сжалось в спазме, а взгляд затуманился.

"Это моя девочка", — пробормотал он, поглаживая сладкую точку снова и снова, пока она не задрожала. "Пусть это придет, отпусти для меня, вот так…"

Ее дыхание вырвалось наружу, а щеки вспыхнули розовым цветом, когда мягкая кульминация захватила ее. Ее руки схватили его за плечи и притянули к себе для страстного поцелуя.