Пробуждение

Медленно, мучительно, он выскользнул, а затем снова вошел. Дрожь по позвоночнику, когда наслаждение угрожало, хотя он только начал. Сдерживаться было легко. Ему достаточно было вспомнить образ Эй Джей. держащего пистолет у ее головы, и ее испуганные глаза, умоляющие его о помощи. Но в итоге он ничего не сделал. Она помогла себе сама.

Нет, он ни хрена ее не заслужил. Он еще крепче прижал ее к себе. Но он сделает это.

Он посвятит остаток своей жизни тому, чтобы заслужить эту женщину. Заслужить ее доверие, любовь и преданность. Он подарит ей мир, который будет прекрасен, безопасен и совершенен. Он даст ей все, чего у него никогда не было. Он поклялся в этом, сейчас, в этот момент. Он сотрет печаль с ее глаз. Он сделает ее счастливой, чего бы это ни стоило.

Он потянулся вниз и обхватил ее за задницу, наклоняя ее так, чтобы, когда он снова вошел в нее, он попал в ту самую идеальную точку внутри нее, и ее рот раскрылся в беззвучном крике наслаждения.

Он вытащил и снова вошел в нее, выходя и входя, скрежеща по ее клитору, пока она не задрожала от кульминации и не сжалась вокруг него так сильно, что он больше не мог сдерживаться. Его позвоночник загорелся, а затем он толкнулся и излился в свою жену, и на мгновение все было так, как должно было быть. Она, насытившаяся и обмякшая в его объятиях, и он, ее завоеватель и защитник.

Но потом ее ноги подкосились, и он увидел, что она так ослабла, что почти рухнула прямо там, в душе, где стояла.

Черт.

Он выключил душ и помог ей выйти, обернув вокруг нее полотенце и попросил ее сесть на закрытое сиденье унитаза, пока он вытирал ее полотенцем. Ее глаза были закрыты, а лицо не поддавалось прочтению. Маркус нахмурился. Обычно после секса ее черты лица становились мягкими, а сама она была податливой, как никогда. Но сейчас…

"Давай отнесем тебя в постель", — мягко сказал он, помогая ей подняться с сиденья и повел ее в спальню. Она, спотыкаясь, последовала за ним. Боги, когда же она в последний раз что-нибудь ела? "Я попрошу кого-нибудь из людей принести что-нибудь на ужин", — начал он, но она прервала его взмахом руки.

"Нет", — сказала она, сонно выгибаясь на подушке, когда он натянул на нее одеяла. "Просто хочу спать".

Должно быть, это было правдой, потому что всего несколько мгновений спустя ее мягкий, нежный храп наполнил тишину в комнате. Маркус не двигался с того места, где он сидел на кровати рядом с ней, нахмурившись.

Время. Ей просто нужно время, чтобы поделиться всем, через что она прошла, чтобы они могли пройти через это вместе.

А пока… Глаза Маркуса метнулись к окну. Он резко встал и снова посмотрел на Кору.

Она не шевельнулась, даже не вздрогнула от его резкого движения. Ее не будет некоторое время. И хотя ему удалось отгородиться от всего, пока он был с ней, его дела нельзя было игнорировать дольше. Это был полный бардак теперь, когда они потеряли груз.

Ему нужно было ликвидировать последствия, поэтому, нехотя, после затяжного взгляда на жену из дверного проема, чтобы убедиться, что она не шелохнется, он вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Он глубоко вздохнул и задержал дыхание, позволяя маске Маркуса Убели опуститься на себя, как древнегреческий игрок. Часть себя, которую он делил с Корой, была священна. Но мир никогда не должен видеть ничего другого, кроме силы и лидера, сокрушающего врагов под своей пятой.

Он спустился по лестнице и направился на кухню, где, как он знал, его ждал Шаро. Шаро действительно был там, и он протянул Маркусу чашку кофе, когда тот вошел.

"Он у них?" — рявкнул он.

Шаро кивнул. "Все идет по плану. Они рассчитывают на три часа, может быть, четыре".

Маркус схватил чашку и выпил ее без единого слова. Жидкость обожгла горло, но это было хорошее жжение, и Маркус нуждался в кофеине.

Предстояла долгая ночь.

Глава 27

Кора проснулась и, даже не глядя на часы, поняла, что до рассвета еще несколько часов. Свет падал на ее руки — они были в красных пятнах. Она дернулась и уставилась на них, но они были чистыми. Кровь на них была, но ее чувство вины было не только на коже. Она никогда не станет чистой.

Сторона кровати Маркуса была пуста. Вероятно, он был внизу, убирал беспорядок, который она устроила в его делах. При этой мысли она застонала. Айрис мертва, партия конфискована, и все Тени оказались под прицелом полиции.

Когда ее муж узнает — а он узнает, в этом она не сомневалась, — что будет потом? Простит ли он ее? Она уткнулась лицом в подушку. Боги, она не была уверена, что когда-нибудь сможет простить себя, так почему же он должен простить ее?

Она зажмурила глаза и подумала о том, как нежно он обнимал ее в душе. Как нежен он был с ней. Как он ласкал ее и мыл ей волосы и… занимался с ней любовью. Она просила его трахнуть ее, но он не сделал этого. После всего этого времени она получила единственное, чего хотела, но было уже слишком поздно. Слишком поздно для них. Она все разрушила.