Пробуждение бога

Те тоже огляделись и синхронно потянулись чесать в затылках. Заклинание обездвиживания, пролетая мимо “котички”, умудрилось задеть нескольких студентов. На аллее возникла стихийная выставка “скульптур” в самых неоднозначных позах. И Энтони могла поклясться, что одна застывших фигур принадлежала Лили. Ян, также углядев знакомую челку и ярко-красный обруч, быстро ретировался с места событий.

Умертвие, даже скованное магией, умудрялось смотреть на Готхольда выжидающе и жестко.

— Не знаю даже, кто злобнее смотрит — вот те “скульптуры” или эта крипота? — усмехнулся Айвен.

Готхольд на вытянутых руках передал котичку Энтони:

— Как дальше поступим? Развеем? Сожжем?

— Знаешь, Корф, а в таком виде она мне нравится.

Айвен поперхнулся. Тоха ответила ему улыбкой сумасшедшего ученого, получившего разрешение ставить на пациентах негуманные эксперименты.

— До дома сможете отконвоировать?

Заклинание обездвиживания продержалось как раз до дверей дома. Пока Рут в благодарность за помощь угощала боевиков чаем и черничным пирогом на кухне, из гостиной издавались характерные звуки рвущейся ткани. Впрочем… Энтони все равно шторы не очень нравились. И она, вот совпадение, как раз на прошлых выходных присмотрела новые.

Алекс подвоха не ожидал.

Отсутствие штор насторожило.

Драный коврик напряг.

Оторванные куски обоев, разбросанные по полу, заставили понервничать. Рут застыл на пороге гостиной, смотря на криповатое “нечто”, мирно (хоть и совершенно душераздирающе) мурлыкающее на диване.

— Питомец, Энтони, — тихо напомнил Алекс, — нормальный, живой питомец. А это что?

— Моя практическая работа, которая не хочет идти на покой, — Энтони с досадой загремела тарелками, готовя обед: — Ничего не понимаю! Я уже раз десять правильно и четко проговорила все формулы. А эффекта ноль.

Александр вздохнул.

— Хорошо, подождем, когда силы, которые ты вложила в этот ужас, закончатся.

— И вовсе не ужас. Вполне милое умертвие.

— Ага, прям мимимишное, — фыркнул Рут, — танатолог — это диагноз. Так сколько ты в ЭТО влила магии?

— Много, — честно созналась Тоха, — что-то мне подсказывает, что закончится магия нескоро.

Алекс внимательно рассмотрел котичку со всех сторон и резюмировал:

— Ладно. Ты попробуешь разобраться, а пока пусть живет… в смысле, существует.

“Криповатое ми-ми-ми” назвали Фиби.

Тео почувствовал знакомую дурноту после обеда.

Только в этот раз она подступила совершенно неожиданно и была куда сильнее.

Впереди ожидала пара по магической культурологии и полигон, а пока группа заканчивала разбирать задания по специальной педагогике — оставалась всего парочка заданий. Сейчас они изучали формирование ядра магического дара в преддошкольный возраст. Период был сложный, любое сильное эмоциональное потрясение могло “сбить настройки”, из-за чего существовал риск переориентации дара. Например, генетически переданная способность к водной магии после испытанного шока блокировалась на подсознательном уровне. И магическому дару приходилось искать другие пути “выхода”. Это сказывалось, в первую очередь, на внутренних резервах, которые сокращались вполовину от того, что закладывала в мага природа.

Замечательным примером, иллюстрирующим подобные процессы, мог послужить сам Теодор — демонолог, родившийся в семье целителей. А, Одра, например, выступала в роли диаметрально противоположного образца: ярко выраженный дар боевого мага в двенадцатом поколении.

Пока Руты заканчивали составлять таблички по своим семьям, а Одра, урвав минутку, копировала к себе дополнительные упражнения по Рейвелю, Тео с трудом боролся с подступающей к горлу тошнотой. Контроль слабел, Кестер отвечал односложно, надеясь, что друзья ничего не заметят. Увы, те оказались куда внимательнее, чем думал Теодор.

— Тебе плохо, — констатировала Энтони, поднимая взгляд от учебника.

— И ты пытаешься опять справиться сам, — добавил Алекс.

Одра перестав переписывать ровные строчки задания, внимательно посмотрела сначала на Рутов. Потом на Кестера. Да, тот явно был напряжен сильнее, чем обычно. Однако Блеир сама бы не заметила. Возможно, потому, что она знала Тео не так давно, как Энтони и Александр.

— От того, что я скажу “мне плохо”, ситуация не изменится, — ответил Теодор.

— У меня аптечка с собой, если не хочешь в медпункт идти.

— Не тот случай.

Алекс и Тоха обменялись выразительными взглядами. Мол, это же Кестер, чего еще от него ждать?

— Тогда сворачиваемся, у нас пара. На завтра мы все сделали. Остальное потерпит.

— Может, отлежишься дома? — предложила Одра: — Лили уже пару дней прогуливает, и ничего страшного еще не произошло.

— Значит, произойдет позже — на сессии, — отрезал Тео.

Блеир недовольно фыркнула: у Кестера и так отличные оценки. А со своей ответственностью Теодор может полистать учебник, лежа дома.

Они накинули куртки, кое-как сотворили над головами по небольшому щиту (по мнению Одры — не сильно эффективнее обычных зонтов) и поплелись в сторону университета, перепрыгивая через лужи и стараясь не попасть в мутный поток дождевой воды, которая бежала по аллеи вниз от главного корпуса, находящегося на небольшом возвышении.