Пробуждение бога

— Теперь я верю, что это серьезный разговор, — признал Рут.

— Ты и есть Темный? — сообразила Энтони.

Кестер поморщился.

— Могу им стать, если ритуал завершится. Сейчас я еще контролирую его силу и сущность, но с каждым новым убийством делать это становится все тяжелее. Говорю сразу: я не хочу выпускать эту тварь на волю и не горжусь тем, что я — воплощение Темного бога.

— Весело тебе живется… — медленно проговорила Одра. — И какого это, понимать, что ты уникален?

— Пожалуй, я не сильно ошибусь, если скажу, что сложно найти кого-то, кто бы также безнадежно мечтал стать самым обычным. Мои сверстники вырастали на сказках о великих магах и богах, наследие которых может пробудиться в любой момент. И каждый когда-нибудь мечтал, чтобы именно в нем отыщется искра древней силы. Просто некоторые ждали чуда в далеком детстве, затем поменяв эти мечты на что-то более достижимое, а кто-то до сих пор надеется оказаться избранным.

— То есть ты — потомок того рыцаря из легенд? — уточнил Алекс.

— Да, у Бастиана где-то хранятся его записи и исследования последующих поколений, которые пыталась от Темного избавиться. Кто-то вроде бы даже собирался оборвать род, но, как видите, проклятие оказалось сильнее. Главная проблема заключается в том, что называть себя Темным богом я не имею права. Он — тот, кто заключен внутри меня. И если он вырвется, то от Теодора Кестера не останется ни клочка личности. Меня подавит другая сущность: безжалостная, кровожадная и мстительная.

— Еще вопрос — эта тварь сейчас нас слышит?

— Увы. И более того — бог доволен вашей реакцией.

Тень за спиной Теодора, на секунду став темнее и гуще, издевательски помахала рукой. А затем, убедившись, что теперь ее заметили, довольно оскалилась. Кестер вздохнул:

— Почему-то мало кто обращает внимания на тени…

Алекс присвистнул.

— И ты уверен, что хорошо контролируешь Темного?

— Пока не завершился ритуал — да. Я работал над самоконтролем с самого рождения. Лишаться собственной личности из-за какой-то твари, вылезшей из глубины веков… Спасибо, нет.

— Получается, твой фокус в хроно-институте — помощь Темного?

— Не помощь. Я просто одолжил его силу, чтобы нас спасти. И едва смог удержать контроль. Так что вряд ли когда-нибудь еще раз решусь на подобное. Резерв не позволит: я лишил себя восьмидесяти процентов магии, тем самым уменьшив продолжительность жизни на половину, но зато смогу весь отпущенный срок провести так, как захочется именно мне.

— Если ты сейчас работаешь на двадцати процентах резерва, мне страшно представить сто, — Одра в шоке уставилась на Тео и решила уточнить: — Ты об этом спорил с отцом внизу, говорить ли нам?

— Да.

— То есть они знали о Темном с самого начала?

— Естественно. Отец, кажется, до сих пор не определился, как следует вести себя со мной. А вот Эллен меня ненавидит с того самого момента, как только поняла, кто растет внутри нее. Бастиан сразу и честно предупредил о проклятии рода, но Эллен самонадеянно отмахнулась, что не верит детским сказкам, а если что-то пойдет не так — справится со всеми сложностями. Родители до последнего не верили, что древняя легенда решит ожить в их ребенке.

— Твою мать…

— Я не виню Эллен. Особенно зная, через что ей пришлось пройти, чтобы выносить меня. Даже тело сильной волшебницы не могло, не изменившись, выдержать мощь древнего божества. То, что началось после счастливого сообщения о скором прибавлении в семействе Кестеров, было слишком нечестно по отношению к перспективной волшебнице. Все происходило как-то неправильно — все-таки отличница с факультета целителей знала, как должна протекать обычная беременность. Но ничего исправить Эллен уже не могла. Магия, став нестабильной, начала стремительно угасать, будто кто-то вытягивал ее. И тут Эллен вспомнила о предупреждении Бастиана.

Энтони тяжело вздохнула. Кестер был сам на себя не похож. Побледневший Тео с ненавистью смотрел, как на ладони быстро затягивается порез.

— В сохранившихся дневниках семьи Кестеров она отыскала гораздо больше, чем ожидала найти. Эллен всегда поражала окружающих своим упрямством. Если бы она пришла с жалобами на недомогание в клинику или обратилась за помощью к сокурснице, мне просто бы не позволили появиться на свет. На ранних сроках Темного еще можно было убить.

— Но Эллен ведь не пыталась… — осторожно заметила Одра.

Теодор горько рассмеялся.

— Думаешь? Я все помню. Очередная дурацкая особенность древней силы: осознать себя с самой первой секунды — что я такое и что принесу с собой в мир. Но Эллен считала, что справится со всем сама. А когда она, наконец, расшифровала необходимые записи, время было потеряно. Изменение успело произойти. Самый простой анализ крови это показал наглядно. Эллен, запершись в кабинете семейной клиники, с трудом проколола иглой кожу, и в стерильную пробирку закапала вязкая белая кровь. С этого момента и до тех пор, пока я не издал свой первый крик, ничто на свете не могло причинить моей матери вред. Эллен пыталась вытравить плод: запрещенные заклинания не работали, яд не воспринимался, нож даже не царапал кожу.